Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи

Через неделю из шахтерского поселка пришло два письма. В первом сообщалось о предстоящей свадьбе Йоланты и Тома, а также о том, что Изора приглашена как подружка невесты. Второе написала Онорина Маро.

Она извинялась, что они с мужем так бурно отреагировали на новость, и в самых ласковых выражениях уверяла, что будут счастливы принять Изору в семью. Не забыла славная мадам Маро упомянуть и о том, как огорчен Жером из-за того, что целую неделю о ней ничего не слышно.

«Если бы он был зрячим, – писала Онорина, – он пришел бы к твоим родителям поговорить о помолвке. Но я посоветовала потерпеть. Позже мы узнали от инспектора, что ты заболела. Поправляйся, моя девочка, и не забывай, что ты – подружка невесты, а твой будущий супруг будет на свадьбе твоим кавалером!»

К счастью, Бастьена Мийе не было дома, когда почтальон вручал письма Люсьене, а той даже в голову не пришло их прочесть, прежде чем отнести дочке. Таким образом, родители Изоры до сих пор не имели представления о ее планах.

– Я должна быть на свадьбе, – сказала она матери. – Ведь я – подружка невесты! Жером будет моим кавалером. Он хороший парень и очень мне нравится.

Люсьена нахмурилась, но тут же мечтательно улыбнулась. «Мама так добра ко мне! – крутились мысли в голове у девушки. – Я даже не представляла, что такое возможно. А еще она иногда улыбается. Подумать только: мама улыбается!»

Изора заметила еще одну необъяснимую перемену: все это время Бастьена Мийе не было слышно в доме – при том, что раньше он вопил с утра до вечера. За все дни, пока Изора валялась в постели, она не услышала ни единого бранного слова, ни даже хлопанья дверью.

Когда до свадьбы Тома и Йоланты оставалось меньше недели, ей стало легче. Изора спросила у отца позволения присутствовать на церемонии.

– Делай что хочешь, – отмахнулся Бастьен. – И чтобы ела за обе щеки! Вон как вся исхудала!

Такое проявление заботы озадачило девушку. От матери Изора узнала, что за время ее болезни на ферму дважды приезжал Жюстен Девер – справлялся о ее самочувствии. Однако она и представить не могла, что именно совершил полицейский.

Озарение снизошло на нее, когда на площади перед церковью она отошла от Жерома, чтобы поздороваться со школьной подругой.

– Говорят, ты тоже скоро выходишь замуж! – защебетала маленькая блондинка с румяными щечками по имени Алиса. – Уже бурлит весь поселок. За Жерома Маро!

– Чистая правда, но спешить нам некуда, и мы еще даже не обручились.

Изора отвечала тихо, немного смущаясь. Они с Жеромом встретились сегодня утром перед домом Маро. Слепой юноша приветствовал ее бурными излияниями радости.

– Все уладилось, как мама тебе и писала, моя хорошая, моя милая невеста! – горячо шептал он ей на ухо.

Изора, несколько оторопев от такого напора, несмело промямлила: «Хорошо!». Она уже начала сомневаться в принятом решении, опасаясь, что не сможет выполнить свою часть сделки, которую они с Жеромом заключили, ведомые каждый собственной страстью.

– Только я еще ничего не говорила родителям, – уточнила она едва слышно. – Я заболела гриппом, и мне было очень плохо.

– Если бы не эта ищейка Девер, мы бы здесь, в поселке, до сих пор ничего не знали! – почти сердито сообщил Жером. – С какой стати он зачастил на ферму?

– Два раза – не так уж часто, – огрызнулась Изора. Жером ревновал, это было очевидно и… неприятно.

Уже через пару минут прямо перед церковью на виду у десятков людей она снова заставила слепого юношу волноваться: к ней подошел Жюстен Девер и взял под руку. Сухо кивнув, он поздоровался с Алисой и увел Изору подальше от толпы.

– Мадемуазель Мийе, приятно видеть вас в добром здравии! – сказал он. – Вы по обыкновению одеты как учительница и, как всегда, очаровательны.

– У меня не нашлось подходящего платья.

– Подходящего? О небо, какой грубый эпитет для дамского наряда! Хотя, безусловно, уместный в лексиконе учительницы. Ну или девушки, желающей продемонстрировать образованность.

– Позвольте с вами не согласиться, мсье! И, если у вас нет серьезных оснований меня удерживать, я предпочла бы вернуться к своим друзьям.

– У меня есть причина, и весьма серьезная. По словам Онорины Маро, вы собираетесь замуж за ее сына – того, что ослеп на войне.

– Совершенно верно. Но как это касается расследования?

Полицейский не сразу сообразил, что ответить. Слова теснились в голове, однако из опасений показаться смешным он их попридержал.

– Никак, тут вы правы. Ваша помолвка не имеет отношения к расследованию, которое я веду. Наверное, это уже профессиональная деформация, вот только… По моему скромному мнению, некоторые обстоятельства диссонируют между собой. К примеру, в тот вечер, когда Маро праздновали возвращение старшего сына, мы с мсье Обиньяком как раз ужинали, и я видел вас в окно – вас и Тома Маро. Разговор показался мне весьма оживленным, даже бурным. А ведь у него, как я сейчас понимаю, на тот момент уже имелась невеста, а у вас – жених. Не отрицайте, мадемуазель Мийе, вы рыдали в его объятиях!

При мысли, что за ними кто-то подсматривал, Изору обуял праведный гнев. Этот чужак наблюдал сцену, смысл которой ему непонятен, и сделал поспешные выводы! Однако интерес, который питал к ней Жюстен Девер, не оставил девушку равнодушной, поэтому она сочла необходимым все ему объяснить.

– Я полагаю, любопытство свойственно представителям вашей профессии, мсье, – сказала она. – Знайте же: в тот вечер я плакала, потому что Жером объявил о нашей помолвке родным, а они удивились, почти рассердились. Я убежала, но Тома меня догнал и стал утешать. Он мне как брат – мой единственный друг в целом мире!

Отчаянные нотки, вибрирующее в голосе Изоры, растрогали полицейского.

– Окажите и мне честь считаться вашим другом! Первенство, разумеется, останется за мсье Тома, – негромко проговорил он. – Я уже попытался усмирить хроническую гневливость вашего отца, которая причиняла вам неприятности. Вы удивлены, мадемуазель, но я действительно поговорил с ним по-своему и настоятельно рекомендовал обходиться с вами помягче.

Девер ожидал улыбки, слов благодарности. А вместо этого – сердитый, исполненный глубочайшего разочарования взгляд.

– Вон оно что! Отец притих, потому что вы ему угрожали! Я-то думала, он перестал меня мучить, потому что стало стыдно. Надеялась, теперь он будет относиться ко мне, как отец к дочке! Зачем вы вообще вмешиваетесь? Ищите лучше своего убийцу!

Появление Зильды заставило обоих умолкнуть. Испытующе глядя на полицейского, молодая послушница положила руку Изоре на плечо.

– Жером волнуется! Будет лучше, если ты вернешься к нему, Изора. Сам он разыскать тебя не может. Не нужно отходить от него так далеко.

– Извини, Зильда, уже иду! Мсье спрашивал меня о двоюродном деде, которого в шахте звали Шов-Сури, – с вызовом заявила Изора, не сомневаясь, что полицейский не посмеет возразить. – Ты уже знакома с инспектором Девером?