Стремнина - Галина Шкавронская

— О, это совсем рядом! Через дом от нас! А как же ваш муж согласился отпустить вас, такую красавицу, ночевать не дома?

— Нет, я одна живу… как-то… не сложилась пока семейная жизнь, что нередко случается в наше время. — улыбнулась Катерина, — одиночество не красит женскую долю, но что делать? Я уже почти привыкла. Хотя бывают иногда моменты, как сегодня, например, когда особенно хочется это одиночество с кем-то разделить: день рождения. Его будем праздновать вдвоём с Ладкой…

— О, я вас поздравляю! В молодости дни рождения радуют. Я завидую молодым, вам, наверное, в районе тридцати?

— Мне уже тридцать шесть!

— О, вы прекрасно выглядите! Мне бы сейчас оказаться тридцатишестилетним! — вздохнул с улыбкой Евгений Иванович. — Знаете, а ведь у вас есть друг — ваша замечательная собака!

— Да уж… выпьем с ней вечером по тридцать граммов и ляжем спать в обнимку, — рассмеялась Катерина.

— Ну, что, кажется, пора домой, а то на работу опоздаю. А вы не торопитесь?

— Нет-нет, я тоже убегаю, Лада! Ладка! Ко мне!

— Нам в одном направлении, раз уж мы, оказывается, соседи!

Пристегнув поводки к ошейникам собак, они пошли быстрым шагом.

— А знаете, — промолвила вдруг Катерина, она на мгновение замялась. — Я тут подумала, может быть, вы захотите прийти вечерком к нам с Ладкой? Хоть немного скрасите мне вечер. Разносолов не обещаю, но ужин вкусный организую… как вы на это смотрите?

— А как же… ведь у нас собаки, с которыми надо гулять?

— А мы и погуляем недолго сначала, а потом, вы отведёте Ральфа и придёте, а? Соглашайтесь!

— Ну… право не знаю… Хорошо, я постараюсь справиться со своими домашними делами…

— Договорились! — радостно произнесла Катерина. До встречи вечером!

И они разошлись по домам.

Настроение у Жени было просто восхитительным: «Похоже, искра промелькнула между нами! Значит, я ей тоже понравился!». Евгений оценил себя в домашнем трюмо. «А что? Вроде ничего ещё! Ты прости меня, Маринка, это не измена, ведь душой я — всегда только твой! Но не могу же я подвести, сделав несчастной, прекрасную незнакомку?» И, подхватив с ходу портфель и сунув Ральфу миску с едой, Женя помчался к автобусной остановке.

На работе Евгению Ивановичу было не до посторонних мыслей. Только ближе к вечеру список дел был почти весь испещрён жёлтым маркером как сделанный. Сабит появился после перерыва, пробыл на работе около часа и исчез, предупредив секретаря, что сегодня его не будет. «Что ж? Само провидение, видно, создаёт мне условия для предстоящего свидания!» Собрав свои бумаги в портфель, Евгений покинул кабинет:

— У меня встреча с партнёрами. Сегодня вряд ли смогу появиться. До завтра!

— Всего доброго, Евгений Иваныч!

Через полчаса он уже поднимался на свой этаж. Прежде всего, навестил старушку:

— Муленька, как ты тут, живая? Небось, голодная, да? Прости, дорогая, не удалось в обед приехать тебя покормить. Сейчас я — мигом. Женя рысью помчался на кухню, достал из холодильника приготовленные вчера заготовки — начищенную картошку и тушёное мясо, быстро поставил мясо на маленький газ, кастрюльку с картошкой тоже поставил вариться. «Так. У меня есть пятнадцать-двадцать минут. Успею принять душ и побриться!»

Ринулся метеором в ванную, схватив электробритву, выгладил щёки, сделав их мягкими, почти нежными, затем ополоснулся под душем: «Так, порядок! Теперь еда». Молниеносно растолок картофель, добавив масло и горячее молоко, сделал пюре. Накормил бабулю, напоил молоком, приготовил еду для Ральфа, который уже стоял в дверях кухни, переминаясь с ноги на ногу, в нетерпении ожидая прогулки.

— Так, Ральф, пошли! — через пять-семь минут они уже подходили к вольеру. Катерины ещё не было. Ральф обвёл внимательным взглядом всю площадку для выгула, Ладки не обнаружил и, поникнув, медленно побрёл обнюхивать траву. Спустя минут десять примчалась запыхавшаяся Ладка, а следом шла быстрым шагом Катя. Какое-то смущение сквозило в её взгляде. Он вновь почувствовал щемящее душу волнение. Обычная беседа не клеилась. Катерина большей частью молчала, сосредоточив свой взгляд на собаках. «Вот те номер! — подумалось Жене, — похоже, она передумала», но он промолчал. Обычно, собакам этой породы необходимо гулять не меньше часа, но, спустя минут двадцать, Катерина позвала Ладку, пристегнула поводок и как-то странно посмотрела на Евгения.

— Вы уходите сегодня раньше? — спросил он, едва сдерживая грусть.

— У меня сегодня есть дела, сами понимаете…

— Да-да… я понимаю…

— Евгений, так вы придёте? Вы не передумали?

У Жени отлегло с души, и он, едва прикрыв радость спокойной маской на лице, спросил:

— А я вам точно не помешаю?

— Ну, мы же, кажется, уже договорились утром? Приходите через час, — она назвала номер дома и квартиры. Они пустились с Ладой рысцой, а Женя всё смотрел им в след, пока они не скрылись из виду. Без Катерины и Лады на площадке двум особям мужского пола стало вдруг невыносимо скучно.

— Ну, пошли, что ли? — и, пристегнув пса на поводок, Евгений быстро пошёл к себе. Дома, погладив чистые брюки и рубашку, начистив туфли до зеркального блеска, почистив зубы и надушившись парфюмом, подаренным ему кем-то на день рождения, Женя причесал волосы и оглядел себя в зеркале с ног до головы. «Вроде, ничего!» — подумал он и, зайдя к бабушке, сказал:

— Муленька, я ухожу, тут у тебя на тумбочке стоит стакан с водой, если пить захочется. Я не очень надолго. У нас на работе мероприятие…

— Конечно, Женя! Обо мне не беспокойся! Занимайся своими делами!

Выйдя из дома, он купил у какой-то бабушки букет пурпурно-красных гладиолусов. Через десять минут Евгений Иванович стоял на пороге Катиной квартиры.

Вчера, вернувшись поздно из поездки вдоль побережья океана, все легли спать в первом часу ночи. Марина убедилась, что здешняя жизнь набирает обороты по вечерам и ночью. Днём, спасаясь от невыносимой жары, люди избегали показываться на улице. Мужчины работали весь рабочий день, а женщины, в основной своей массе не работающие, занимались домашними делами, воспитанием детей, весьма многочисленных в каждой семье. В полдень, самое жаркое время, освежившись под душем и прочитав азан под напевно исполняемую молитву муллы, женщины, старики и дети укладывались спать под непрестанно работающими вентиляторами. Спали часов до четырёх-пяти, затем вставали, пили чай, младшая сноха (в данном случае, Яна, или как её теперь называли, Амна) шла готовить ужин для всей семьи, а все остальные просто сидели и болтали о чём-то на своём языке. Праздность была непривычной, удивляла Марину, хотя она и понимала, что причиной её — климатические условия. Лично она спать в дневные часы не умела. Но приходилось подчиняться общему порядку. Поплескавшись под почти тёплым душем, она позволяла себе полежать под осушающим ветерком, чтобы замедлить непрестанно выделяющийся пот.