Банда под каблуком - Татьяна Михайловна Чистова

скорее, желательно, завтра же, чтобы не сорвать предоплаченные съемки. И с Руснаковой надо что-то решать, она хроническая алкоголичка, это не лечится, надо как-то избавиться от нее по-тихому, ведь сама увольняться она не хочет, и отчет этот поганый надо доделать, Милютин завтра все мозги вынесет. Интересно, он поверил в компрометацию или просто обалдел? С него станется отправить запрос айтишникам и проверить…

Телефон загудел, затрясся на столе, посыпались сообщения. Море, море до горизонта, синяя-синяя вода, белый песок, море песка, море и песок, полоска леса, море, лес и песок до неба. Устрицы с лимоном на огромном белом блюде, «шабли́» в бокале, еще устрицы и полная пока еще бутылка «Вдовы», но можно не сомневаться — ее уже нет в живых. Снова устрицы, какие-то коряги, бакланы размером с собаку, и песок, песок, песок, даже на фото мягкий и теплый. «Аркашонский залив, тут самые лучшие устрицы в мире, — сообщала Ирка, — это рай, мне тут нравится, я остаюсь!» «А работать кто будет?» — хотела вернуть ее в реальность Рита, но тут в кабинете стало совсем темно, а телефон погас. Показалось, что колпак на голову надели, сердце екнуло, руки задрожали, Рита выронила телефон, вскрикнула, и тут свет включили. Ну, как включили, вернулись вечерние сумерки, а мобильник мерцал из-под стола и снова гудел — Ирка свой отчет прислала в срок, как и обещала. А справа выросла огромная черная тень, двинулась навстречу, Рита отпрыгнула к столу и увидела Черникова. Тот подобрал мобильник и рассматривал последнее фото, завершающий натюрморт с вином, шампанским, тремя видами сыров и виноградом — традиционный ужин русского туриста.

— Красиво, — Черников рассматривал картинку, то отстранял телефон от себя, то чуть ли не к носу подносил, — вот это я понимаю, вот это отпуск. Порадуемся за людей. Ты чего, испугалась?

Он положил мобильник на стол, Рита схватила телефон и сунула в сумку. Сердце еще колотилось, в ушах стучала кровь.

— Испугалась, — буркнула она, — соображать надо. Чего ты тут делаешь?

Черников сдернул с шеи галстук, намотал его на кулак и уселся на подоконник.

— Я вообще-то заместитель руководителя департамента внутренней безопасности, — ласково улыбнулся он, — и могу находиться на охраняемой территории столько, сколько потребуется для исполнения служебных обязанностей. А вот ты что тут делаешь? Тебя в списке допущенных на объект после двадцати ноль-ноль я не видел.

Рита собрала разбросанные сквозняком документы, сложила аккуратной стопочкой и тут поняла, что еще одна-две цифры в отчет — и ее вырвет прямо здесь, как недавно вырвало Руснакову.

— Работаю, — Рита села за стол и отодвинула от себя клавиатуру, — отчет горит, завтра крайний срок. Кровь из носу, но сделать надо.

— Тебе рабочего дня мало? — Черников то разматывал, то наматывал полосатый черно-белый галстук на кулак. — Охота по ночам сидеть. У тебя новый сотрудник, он пахать, как конь, должен, а ты вон, — Черников показал на сумку с телефоном, — вино пить под гадов морских. Кстати, я их боюсь до чертиков, не понимаю, как их можно есть. Вдруг они внутри оживут и будут щупальцами шевелить…

И устрашающе согнул пальцы, жутковато вывернул их в суставах, и Рите стало смешно. Она откинулась на спинку стула, задрала голову к потолку. Там метались острые шипастые тени, будто химеры активно обсуждали что-то важное.

— Она еще и месяц не работает, — Рита терпеть не могла оправдываться, но приходилось, — я сама, так надежнее.

— Неправильно это, — Черников бросил скрученный галстук на стол, — не умеешь ты руководить.

— А ты умеешь? — насмешливо бросила Рита. Черников повернулся к ней.

— Не умею, — шепотом сказал он, — терпеть ненавижу, аж кушать не могу. Но я же не разорвусь.

— А ты делегируй полномочия, мотивируй, поощряй, — Рита откровенно веселилась, Черников смотрел на нее в упор, от его взгляда стало не по себе.

— Короче, — он поднялся с подоконника, — я пришел получить с тебя должок.

Рита тоже встала, они оказались друг напротив друга. Ветер стих, химеры притаились в кленовых листьях, в зарослях поблескивали крохотные желтые огоньки — то ли свет уличных фонарей, то ли глаза чудовищ, наблюдавших за людьми.

— Должок? — делано удивилась Рита, хотя прекрасно поняла, о чем идет речь.

— Ага, — выдохнул Черников, — пришла пора платить по счетам.

Он моментально, одним движением оказался рядом, сгреб ей волосы на затылке и заставил поднять голову. В темноте Рита почти ничего не видела, только сердце снова застучало быстро-быстро, а в ушах шумела кровь. Черников, точно демон, растворился во мраке, оттуда доносился глуховатый голос:

— Погнали вино пить. Гадов морских не обещаю, но знаю место, где есть неплохой «Совиньон». Реально неплохой, отвечаю.

— Ты сам пробовал или с чужих слов?

Черников взял Риту за подбородок, другой рукой стянул с «хвоста» заколку. Волосы разлетелись, Черников наклонился к ней.

— Я хозяина хорошо знаю, он врать не будет.

— Он тебе тоже должен? — как во сне произнесла Рита. Она ничего не видела пред собой, только горячая душная пустота и раскаленный воздух, он завивается вихрем и тянет в бездну.

— Нет. Но вино реально хорошее. Едешь?

Воронка дохнула истинно адским жаром, поглотила мир, и в себя Рита пришла только на лестнице. В фойе кто-то открыл все окна, и сквозняк тут гулял такой, что фикусы и пальмы мотались во все стороны, шуршали ветками и теряли листья. А вот на улице оказалось неожиданно тепло, темное беззвездное небо точно одеялом накрыло город. Черников завел машину, подождал, пока Рита устроится на заднем сиденье, и «ровер» плавно выкатился с охраняемой территории. Повернули на почти пустой уже центральный проспект, лихо промчались на зеленой волне два квартала, остановились на перекрестке напротив первого в их городе торгового центра.

— Не замерзла? — Черников смотрел на Риту в зеркало на лобовом стекле.

— Нормально. Ты всегда так гоняешь?

Пока ехали, она несколько раз смотрела на спидометр, стрелка моталась далеко за цифрой разрешенной в городе скорости.

— Привыкай, — Черников включил поворотник, «ровер» покатил вдоль длинного здания из стекла и бетона. Рита любовалась красивой подсветкой и чувствовала на себе пристальный взгляд. И всей шкурой, до последнего миллиметра осознала вдруг, что такое раздвоение личности — когда отчетливо понимаешь, что так нельзя, что видишь, знаешь все последствия и тебе так же отчетливо плевать на них, и не только тебе.

— На штрафы хватает.

Машину точно вкопали в асфальт, Риту бросило вперед, она налетела на спинку переднего сиденья, Черников ругнулся сквозь зубы, вытянул шею.

— Вот зараза, — он сдал назад, наехал на бордюр, «ровер» замотало по дороге. Рита обеими руками вцепилась в спинку пассажирского сиденья.