Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности - Андрей Курпатов

Главное, что я знаю причину!

Впрочем, все они — прогнозы наши и требования — были быневозможны, если бы не третий род мыслей, имеющийся в нашей голове — этообъяснения. Говорить о них и скучно, и глупо, ведь это оправдания. Мыоправдываем свои страхи и свое раздражение, мы всегда находим «убедительные»(нам они, по крайней мере, таковыми кажутся) объяснения тому, почему мы боимся,будучи в безопасности, с какой стати рассердились на близких, затаили обиду илииспытываем чувство вины. В действительности, ничего кроме случайности нам неугрожает, а сердиться и сетовать просто бессмысленно. Кроме того, подобноеповедение крайне непродуктивно и, в большинстве случаев, просто некрасиво.Впрочем, нам это хорошо известно, но мы боимся себе в этом признаться. Сознаниепытается уверить нас в том, что все наши страхи и приступы злобы обоснованы, унас на все есть свои «объяснения»: мы всегда знаем, «почему» мы боимся илисердимся, а также в связи с чем мы расстраиваемся.

Сознание всегда бывает более заинтересовано в одной сторонеобъекта мысли, чем в другой, производя во все время процесса мышления известныйвыбор между его элементами, отвергая одни из них и предпочитая другие.

Уильям Джеймс

Однако все эти «почему» — лишь объяснения, служащие нам дляподдержания внутренней стабильности. Они дают ощущение понятности,определенности, хотя, поскольку все наши требования и прогнозы — чистой водыбессмыслица, эта понятность и определенность слишком дорого нам обходится. Одиниз самых прославленных психотерапевтов, автор гештальт-психотерапии — ФредерикПерлз сказал как-то на своем семинаре: «Существует три типа дерьма — куриное,коровье и слоновье. Когда вы говорите друг другу: „Привет!“, „Пока!“, „Какдела?“, „Здорово живешь!“, „Классный прикид!“ — это куриное дерьмо. Когда выговорите: „Потому что…“, „Следовательно…“, „Значит…“, „Следует сделать вывод…“— это коровье дерьмо. Когда же я рассказываю вам о теории гештальт-терапии —это слоновье дерьмо». Выглядит грубовато, но по сути своей очень верно.

За нашими «потому что» нет никакой истины, кроме одной. Заними скрываются какие-то пугающие нас прогнозы или требования, ведущие краздражению. Возможность объяснить что-то — это еще не истина, истина — этодело, то, что мы делаем. К сожалению, за нашими объяснениями стоят самые неприглядныедела — страх, гнев и страдание. Если бы мы были, действительно разумнымисуществами, то должны были бы не оправдывать эти чувства, а признавать их,думая дальше только о том, что необходимо сделать, чтобы более не доводить себядо них.

Сознание тенденциозно, а потому всякое возникшее в подкоркевозбуждение находит в нем все необходимое. Мы рисуем сами себе ужасающие наскартины будущего, подкрепляя их соответствующими объяснениями, или требуем отмира, себя или других что-то, что он, мы сами или другие люди не могут или нехотят делать. Но наши объяснения говорят об обратном, и мы продолжаем стучатьсяв закрытые или попросту несуществующие двери. Кому от этого худо?

Научная «истина» отличается от пустого фантазирования толькостепенью надежности, с которой можно провести эту связь или интуитивноесопоставление, и ничем иным.

Альберт Эйнштейн

Нам. Нам, которые отказываются признать ту несомненнуюистину, что будущее никому не известно, что никто никому ничего не должен, авсякие прочие истины — только мечты и уловки. На свою жизнь, я думаю, можноповлиять. Рок и Судьба — это просто такие слова, которые, по сути своей,являются все теми же объяснениями. Для того чтобы осуществить желаемое влияние,нужно, прежде всего, осознать точку приложения нашей силы. Этой точкой, вневсякого сомнения, являемся мы сами. Далее работа. И только в тот момент, когдамы разорвем порочный круг, связывающий нашу взбалмошную подкорку ибеспрекословно подчиненное ей сознание; только в тот момент, когда мыперестанем страдать манией величия по поводу своего ясновидения и магическойприроды своих желаний; только в тот момент, когда мы перестанем оправдыватьсобственные страхи и требования — только в этот момент возможностьдействительно изменить свою жизнь станет реальностью.

Впрочем, достаточно ли мы разумны, чтобы быть столь строгимик себе и, одновременно, именно поэтому — столь заботливыми в отношении своейжизни? Не знаю.

Грех священника…

Насколько наша «личность», т.е. наши мировоззренческиеустановки, определяют наше поведение? Чем мы руководствуемся, когда нампредстоит совершить тот или иной поступок? Здравым рассуждением? Своейвнутренней идеологией? Этот вопрос и решили исследовать социальные психологи…

В Библии есть притча про доброго самаритянина, который, не впример другим персонажам истории, остановился и помог страдающему человеку.Ученые-психологи почитали, видимо, Библию и решили провести следующийэксперимент. Ничего не подозревающему студенту Принстонской духовной семинарииговорили: «Вам предстоит прочесть проповедь о „добром самаритянине“, нопоторопитесь, вы опаздываете, ваши слушатели уже давно ждут».

По дороге к месту, где предполагалось прочтение проведи,экспериментаторы поместили актера, который в момент, когда мимо проходилиспытуемый семинарист, падал, начинал стонать и заходиться от кашля. Этотэксперимент продолжали многократно и с разными семинаристами. Теперьдогадайтесь с трех раз, как вел себя семинарист в этой ситуации?

Никогда не догадаетесь! Только 10% семинаристов, полагающих,что они опаздывают на свою проповедь о «добром самаритянине» останавливались,чтобы помочь страдающему! Результаты эксперимента вызвали в научной среденастоящий шок: священник, который собирается читать проповедь о «добромсамаритянине», не останавливается, чтобы помочь нуждающемуся в помощи!

Почему семинаристы реагировали таким образом? Ответить наэтот вопрос, конечно, мог каждый из тех, кто прошел мимо. В общем и целом всеговорили одно и то же: что чувствовали себя некомпетентными в оказании помощиэтому несчастному (ведь образование священника — это вам не медицинскаяспециализация), а кроме того, они опаздывали, их, как они полагали, ждали люди,что и неудобно, и неприлично… Да и потом, ведь кто-то постоянно ходит этойдорогой, так что несчастный, конечно, не остался бы без помощи — найдутся иболее компетентные, и менее занятые. Ничего не скажешь, логично!

Чтобы жить дольше, мы должны уяснить, что среди всехжизненных явлений нет ничего более странного, более непредсказуемого и неподдающегося предварительным расчетам, чем наше поведение по отношению друг кдругу. Во всей природе ничто так не угрожает человеку, как сам человек.

Льюис Томас

Однако что это, если не оправдание? И, наконец, насколькосильны наши установки (взгляды, мировоззрение), насколько, в действительности,они определяют наше поведение? Да, если уж священник, который собирается черезнесколько минут проповедовать помощь страждущим, отказывается оказать помощьэтим последним (ссылаясь при этом бог знает на сколь нелепые «причины»!), точто уж говорить о нас, грешных.