Загадка о русском экспрессе - Антон Кротков

Было начало пятого вечера. За окном только начали сгущаться сумерки, но в вагоне уже зажглось электрическое освещение. Мягкий свет светильников создавал в купе особую уютную атмосферу. Прислуга принесла дамам чай. Мужчины же пили коньяк. Постепенно затеянная игра в фанты увлекла всех, задания для участников становились все более остроумными и пикантными.

Сильно не повезло «кавалеру», который страстно мечтал поцеловаться с самой Князевой. Ему действительно выпал фант с поцелуем, но поцеловать он должен был соседа справа, которым оказался… доктор. Пришлось расстроенному молодому человеку вместо прекрасной женщины облобызать бородатого медика.

Так как дамы не выносили табачного дыма, во время перерыва мужчины отправились в курительную комнату. По пути Сергея нагнал Медников. Журналист перебрал спиртного и был сильно навеселе. Еще за обедом газетчик выпил несколько рюмок водки, и с тех пор продолжал дегустацию разных крепких напитков. Для этого он часто отлучался в салон, где находился зеркальный шкаф, полный всевозможных бутылок.

— Ну как, вы решили купить мой секрет? — спросил Медников Сергея, когда они остались один на один в коридоре. У Сергея едва глаза не заслезились от ядреного запаха перегара, исходящего изо рта собеседника, и яростного аромата «шипра», которым журналист сегодня надушился немилосердно.

Сапогов неопределенно пожал плечами.

— В таком случае я передумал выдавать его контрразведке, — заявил пребывающий в благодушном настроении репортер. — Я предложу полную амнистию данной персоне в обмен на откровенное покаяние. Как вам такой фант?

Когда мужчины вернулись в купе, игра продолжилась. Вскоре сменилась ведущая. Теперь Сонечка вынимала из большой серебряной чаши очередную записочку и озвучивала шутливое задание. По ее приказу один изображал проголодавшегося людоеда с тропического острова, другой объяснялся в любви вазе с цветами, третий с серьезным выражением лица читал детский стишок специально вызванному лакею. Присутствующие так развеселились и вели себя настолько раскрепощенно и шумно, что Стешневой приходилось почти выкрикивать, что должен сделать следующий фант, чтобы быть услышанной.

Когда очередь дошла до Медникова, Соня развернула записку и растерянно взглянула на журналиста.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил журналист. — Озвучивайте же скорее мой приговор.

— Это не смешной фант, — несколько обескураженно произнесла Соня. — Я лучше возьму другую записку.

— Ни в коем случае! Да сбудется то, что высечено на скрижалях великой Книги судьбы, — горланил пьяный шутник, которого забавлял оторопелый вид девушки.

Волосы журналиста были всклокочены, ноздри раздуты, нижняя губа отвисла. Медников был похож на большое дитя, решившее поиграть со спичками. Сергей даже с иронией подумал, что, наверное, счастливейшим в жизни этого игрока стал день, когда б он привез ему из Парижа спички величиною с аршин, купленные на Бульварах. Тогда бы журналист с замашками Герострата смог бы забавы ради спалить какое-нибудь общественное здание в своем Киеве.

Под напором журналиста Соне пришлось подчиниться:

— Этот фант должен в шутку застрелиться от несчастной любви.

— Что за жестокое задание! — вскрикнула Князева.

— Здесь так написано, — оправдывалась Сонечка, хотя ее никто не собирался винить.

Между тем Медников скорчил обиженную мину:

— Ах вот как! Избавиться от меня решили. Ну так вот вам!

Журналист схватил лежащую перед ним изящную игрушку в виде пистолетика-зажигалки и театрально поднес его к виску…

— Васенька, не стоит так шутить, — мягко попыталась остановить его Князева. — Если хотите, можете поцеловать меня в качестве своего задания.

Медников благодарно припал губами к руке певицы:

— Вы само великодушие, Варвара Дмитриевна! Но народ требует зрелища…

Медников взял в руки рюмку с недопитым коньяком, принял гамлетовскую позу и продекламировал:

Да и к чему мне дальше жить,

Коль этот мир — давно разгаданный билет,

А смерти тайна всего в одном нажатии курка…

Пресыщенности взвесь — на дне бокала.

Пусть будет проклята любовь,

Коль вместо сладости забвенной

Усталые уста горчат полынью нежный поцелуй.

Раздались поощрительные хлопки. Артистичный шутник слегка поклонился ценителям своего таланта и снова картинно поднес пистолетик к своей голове. Хлопнул выстрел. Некоторые вздрогнули от неожиданности. С металлическим стуком выпавший из руки журналиста пистолет упал на пол. Появился запах сгоревшего пороха. Правдоподобие разыгранного трюка поражало. Лицо журналиста вытянулось в непонимающем изумлении. Несколько мгновений Медников покачивался на месте в полной тишине. Зрители завороженно следили за каждым движением мнимого самоубийцы. Затем он рухнул лицом вперед. На полу тело шутника несколько раз очень натурально дернулось «в предсмертных судорогах» и затихло. Все зааплодировали. Но прошла минута, а журналист продолжал неподвижно лежать.

Тогда доктор наклонился к нему, взял руку, пробуя пульс. После чего поднял удивленные глаза на присутствующих и озадаченно произнес:

— Он мертв.

Наступила тишина.

— Снова вы нас решили напугать, Владимир Романович, — с растерянной улыбкой упрекнула Игманова Стешнева. — Признайтесь же, что вы сговорились. Только хватит уже! У меня и так мурашки по спине бегают от ваших шуток.

Доктор осторожно повернул голову журналиста, и все увидели на его виске маленькую черную дырочку. Князева резко отвернулась, словно отказываясь принимать случившееся. Громко вскрикнула Соня.

Доктор по-отечески обнял ее, принялся успокаивать, а заодно спросил, где злополучная записка. Девушка неуверенно предположила, что, должно быть, положила ее на стол. Однако найти важную улику не удалось. Слегка заикаясь, Соня поведала, что шутливое предложение застрелиться было написано большими печатными буквами.

— Так я и предполагал, — сокрушенно произнес доктор. — Автор фанта явно желал остаться неизвестным.

«Кавалер» поднял с пола пистолет. Он был несуразно маленький — дамский — под малокалиберный патрончик. Сергей тоже взял его в руки. Нет, орудие самоубийства, а точнее, убийства не было похоже на зажигалку, которой несчастный репортер пугал официантов в вокзальном буфете при их знакомстве. Видимо, журналист просто не заметил подмены, когда схватил пистолет со стола. Но кто же подменил бутафорское оружие на боевое?

— Чей это пистолет? — Сергей обвел взглядом присутствующих.

Все молчали.

Тогда вновь заговорил доктор. Он был старше всех по возрасту, к тому же имел самый высокий чин, хоть и штатский.