Мечты, присыпанные пеплом - Наталья Вячеславовна Андреева

показывал дорогу, исчез. Это Анна все устроила. «Она ведь любит Исмаила, – догадалась Фатьма. – И ревнует его. Анна задумала меня убить. Я погибла!»

И вдруг ее схватили сильные руки. Мужчина запрыгнул в карету неслышно, словно хищник за добычей. И стиснул Фатьму так, что кости захрустели. Она хотела закричать, но узнала его запах. И губы, которые нетерпеливо искали в темноте ее рот.

– Исмаил… – сдавленно сказала она.

– Соскучился…

И тьма исчезла. Исмаил нетерпеливо стал расстегивать ее платье. Фатьма, которая окоченела от страха и холода, пока сидела в карете, почувствовала, как внутри разливается раскаленная лава.

Он был здесь, рядом с ней, ее любимый, тот, из-за кого она до утра не спала, ворочаясь на влажных от пота простынях, потому что ее тело пылало от желания, кого видела и во снах и наяву, принимая за Исмаила любого высокого темноволосого мужчину, увиденного издалека. Сладкая греза ее ночей, зеленоглазая мечта, единственный смысл ее жизни. И он уже не сдерживался. Не думал ни о ее чести, ни о том, что будет с ними завтра. Сказал только:

– Я буду острожен. Ты не забеременеешь, не волнуйся.

– Я очень хочу детей… от тебя… Они будут красивые…

Она понимала: нельзя. Если бы не случай и не помощь Анны, не выпала бы и эта ночь, которая может оказаться единственной. Краденная у судьбы, но оттого еще более сладкая. Служанка и кучер ушли смотреть представление, весь город был там, где много света и зрелищ. Туда же потянулись все городские нищие и воры в надежде наесться и поживиться. Они с Исмаилом оказались одни в этой темноте и декабрьском холоде. Исмаил согревал любимую своим дыханием и ласками. Укутывал в меха, когда они отдыхали и молча смотрели в темное окно.

Фатьма навсегда запомнила, как, почти раздавленная молодым и сильным мужским телом, изнемогая от поцелуев и оказавшись на небе, не иначе, она открыла глаза и вдруг увидела, как за окном расцвел огненный цветок. Потом еще один, и еще… Она не сразу поняла, что это фейерверк, в ее животе тоже были огненные сполохи, а потом сияние, которое медленно разлилось по всем ее телу. Так же как небо, бывшее до этого черным, стало вдруг разноцветным и по-летнему светлым, так и Фатьма забыла о своей ночи, о том, что ей надо будет вернуться в гарем.

– Ты счастлива? – тихо спросил Исмаил.

– Ты все, что у меня есть. Я жила в тюрьме – ты дал мне свободу. Я отдавалась старикам, потому что так надо было династии, и впервые живу для себя, а не для нее. Такая ночь стоит целой жизни за стенами гарема… Как ты это устроил? – спохватилась Фатьма.

– Главное, как ты объяснишь матери, свое исчезновение, – рассмеялся Исмаил.

– Карета застряла в толпе.

– И всю ночь ты смотрела на фейерверк?

– Но ведь это правда. Я смотрела на тебя. Ты, как сияние. Я чувствовала тебя. Я любила тебя. И никогда уже этого не забуду.

– Толпа скоро разойдется. Ты сможешь проехать.

– Вот она! Это ее карета! – раздались вдруг крики за окном.

– Нас, похоже, нашли! – ахнула Фатьма.

Исмаил торопливо привел в порядок одежду.

– Сказка кончилась, принцесса. Жди: я приду.

Он исчез так же неслышно, как и появился. Спрыгнул в темноту и растворился в ней. Фатьма торопливо натянула на плечи платье и дрожащими руками принялась застегивать бесчисленные пуговицы. Она едва успела пригладить волосы.

– Султанша! – дверца ее кареты распахнулась, бостанджи, солдаты из дворцовой охраны низко склонились.

Фатьма притворно взвизгнула и закрыла лицо. Мужчины попятились. Она обрадовалась, что густая вуаль скроет следы минувшей ночи. Никто не имеет права смотреть на султаншу.

– Госпожа, с вами все в порядке? – почтительно спросил один из стражников, не смея поднять глаз. – И где ваши слуги?

– Пошли смотреть фейерверк, – с усмешкой сказала Фатьма.

– Позвольте сопроводить вашу карету во дворец. Валиде волнуется.

Фатьма молча кивнула и откинулась на спинку обитой сафьяном скамьи, которая еще хранила тепло и запах Исмаила. Плотнее закуталась в меха и закрыла глаза. Мать наверняка легла уже спать, допрос будет завтра.

…Она вошла в свои покои и невольно вздрогнула: Валиде не спала. Она сидела здесь и ждала свою дочь. Когда Фатьма вошла, Кёсем-султан резко встала.

– Где ты была? – она подошла и посмотрела на припухшие губы дочери, которые алели на бледном лице.

– Я заблудилась. – Фатьма невольно опустила глаза.

– Скажи лучше: блудила. – Валиде с размаху ударила ее по щеке. Фатьма охнула.

– Он в Стамбуле, да? Кто устроил тебе свидание? Говори!

– Валиде, вы ошибаетесь. Я провела ночь в карете…

– Конечно, в карете! Я даже знаю с кем!

– Я была там одна.

– Я родила одиннадцать детей и прекрасно знаю, откуда они берутся! Или ты думаешь, я не женщина?

– Вы камень.

– О! Ты ошибаешься! Я любила твоего отца так сильно, как только женщина может любить мужчину! И у меня наутро было такое же лицо, как сейчас у тебя! Поэтому я ни с чем не спутаю распухшие от поцелуев губы и сияющие от счастья глаза! Надеюсь, он понимал, что надо быть острожным?

– Валиде!

– Конечно понимал. Он не глуп. Я отыщу этого мальчишку! Из-под земли достану! Он ходит по ночам в бордели, ты знаешь?

– Вы лжете!

– У меня есть свидетель – кизляр-ага. Или ты готова простить Исмаилу все? Я переверну весь город, но найду ту шлюху, которая его прячет. А сейчас ты пойдешь в баню.

– Но Валиде!

– И смоешь с себя все. Смотреть на тебя противно.

– О нет! Вы просто завидуете!

Фатьма не успела уклониться еще от одной пощечины. Мать была в бешенстве.

– Если ты немедленно не отправишься в хамам, тебя туда силой отволокут! Я велю повитухе приготовить отвар. Ты его выпьешь, пока будешь в хамаме. Твою служанку и кучера немедлено казнят. Я сотру следы этой ночи и из твоей памяти, и из твоего тела. Ты месяц не выйдешь из своих покоев, пока я не буду уверена, что ты не беременна.

Валиде резко развернулась и ушла. Фатьма хотела заплакать, но не смогла. Свадьба султана в разгаре, еще много дней будет продолжаться гуляние. Но для Фатьмы-султан праздник закончился. Остается уповать на перемены, которые неминуемо произойдут в Топкапы сейчас, когда здесь поселилась очередная хасеки султана Ибрагима.

* * *

Перемены не заставили себя ждать. Хюмашах быстро освоилась в Топкапы в новой роли законной жены падишаха. Через три дня после брачной ночи она спросила у Ибрагима:

– Кто главнее, Валиде или я?

– Гаремом управляет старшая из женщин. Моя