Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев

Командование фронта информировало штаб 4-й армии, что 55-я стрелковая дивизия перевозится в район Березы Картузской. Судя по вечерней оперативной сводке от 22.00 23 июня, штаб фронта и сам Д.Г. Павлов еще не догадывались о том, что через Березу Картузскую уже несколько часов назад прошли немецкие танки. Речь уже не шла об удержании рубежа реки Ясельда — этот рубеж был уже прорван. Более того, немецкие передовые части уже преодолели следующий рубеж — реку Щару. Во фронтовой оперсводке перечисляется положение частей 4-й армии на направлении наступления XXIV корпуса группы Гудериана — они сгрудились к востоку от Кобрина. Скорее всего, они действительно были именно там. Трудно ожидать от пехоты отступления темпом 130 км в сутки. Даже в форме «драпа». Остатки 6-й и 42-й дивизий и другие части были просто отброшены с дороги. Немцы не опасались таких маневров. За целостность коммуникаций отвечала идущая по пятам дивизии Моделя 4-я танковая дивизия, а с запада подходили для зачистки территории две пехотные дивизии XII армейского корпуса.

К слову сказать, в связи с этим весьма сомнительным выглядит утверждение Сандалова, предложившего следующий рецепт успешной обороны для 4-й армии: «Единственно правильным решением было бы использовать все выдвигаемые из глубины войска второго эшелона (55, 155, 121 и 143-ю стрелковые дивизии, 17-й механизированный корпус и формируемые десять артиллерийских полков РГК) в районе Слоним, Барановичи, Бытень для организации противотанковой обороны с передним краем по р. Шара»[110]. Похоже, Леонид Михайлович даже после войны, в период написания книги, не очень четко себе представлял реальную обстановку. Через Щару передовой отряд немецкой 3-й танковой дивизии уже переправился, и приказывать занимать рубеж этой реки было уже более или менее бесполезно. Более того, Сандалов всерьез рассуждал о том, что вечером 23 июня командование 4-й армии «решило все наличные силы использовать для обороны района Березы-Картузской, то есть для прикрытия хотя бы одного основного направления вдоль Варшавского шоссе»[111]. Через Березу-Картузскую уже вовсю шел «восточный экспресс» из двух поставленных в затылок друг другу танковых дивизий немцев.

Фактически направленные фронтом в полосу 4-й армии, резервы шли прямиком в пасть тигра маршевыми колоннами. «Изящное решение» из плана прикрытия ЗапОВО с перевозкой дивизии к границе автотранспортом показало себя в условиях июня 1941 г. неожиданным образом. Разумеется, перевозка столкнулась с серьезными трудностями. Сандалов пишет: «В 6 часов [24 июня] на новый командный пункт армии был вызван командир 55-й стрелковой дивизии полковник Д.И. Иванюк, который доложил, что перевозка дивизии автотранспортом еще не закончена. Не прибыли еще в район сосредоточения большая часть тылов дивизии, часть 128-го стрелкового полка и артиллерия на конной тяге (84-й артиллерийский полк и артиллерия 111-го и 128-го стрелковых полков, а также 79-й отдельный разведывательный батальон). Командир дивизии также доложил, что горючее во фронтовом автомобильном полку, который перевозил дивизию, на исходе, а запасы бензина в Слуцке исчерпаны»[112].

Тем не менее 55-я стрелковая дивизия прибыла на автомашинах как раз вовремя, чтобы ввязаться во встречный бой с 3-й танковой дивизией. По последнему предвоенному донесению, она насчитывала 10 089 человек и даже не в полном составе могла дорого продать свою жизнь. Она действительно оказала танкистам Моделя ожесточенное сопротивление в излучине Щары, продержавшись почти сутки. Только 25 июня 3-й танковой дивизией был захвачен второй плацдарм на Щаре, на другой стороне излучины. Сопротивление дивизии полковника Иванюка (он погиб в бою как раз 24.6) заперло на шоссе сразу две немецкие дивизии. Кроме того, последовали атаки оставленных немцами в своем тылу разрозненных подразделений разбитых дивизий армии Коробкова. 4-я танковая дивизия 24 июня получила приказ на «отражение вражеских ударов между Березой-Картузской и Кобрином». Ускорившееся было наступление вновь замедлилось.

Наступление XXXXVII моторизованного корпуса началось утром 24 июня достаточно энергично и многообещающе. Уже утром обе его дивизии выходят на рубеж Шары, к городу Слониму. Как записано в журнале боевых действий корпуса, «танки 17-й тд, находящиеся северо-западнее Слонима, отразили с 6.00 до 8.00 танковую атаку противника. Вместе с 18-й тд они в 7.30 захватывают Слоним. 18-я тд продвигается через Слоним и захватывает около 11.00 юго-западные переправы через Щару в неповрежденном состоянии. К 12.20 она, преодолевая сопротивление врага, создает плацдарм в восточном направлении»[113].

В связи с этим довольно странно выглядит утверждение Сандалова о действиях противника: «В период с 8 до 14 часов [24 июня] танковые дивизии 47-го моторизованного корпуса противника атаковали наши войска в районе Слонима. Однако, несмотря на настойчивость атак, противник не смог добиться успеха. Атаки в первой половине дня закончились для него потерями в людях и танках»[114]. В действительности для двух немецких танковых дивизий в это время обстановка складывалась достаточно благоприятно. Более того, с 18.00 18-я танковая дивизия продолжила свое наступление восточнее Щары в направлении на Барановичи и остановилась только примерно в 20 км восточнее Слонима.

Практически одновременно с выходом на Щару немцев на этот же рубеж вышли в маршевых колоннах части 155-й и 121-й стрелковых дивизий. Сюда же прибывала 143-я стрелковая дивизия. Поскольку управление 47-го стрелкового корпуса пока задерживалось, эти несколько дивизий поступили в распоряжение помощника командующего фронтом по вузам генерал-майора И.Н. Хабарова. Как позднее вспоминал Павлов уже на допросе, он направил генерала Хабарова на Брестское направление после известия о потере Кобрина.

Вступив в бой с противником, прибывшие стрелковые дивизии естественным образом выбрали рубеж реки Щары для занятия на нем обороны. Несмотря на внезапное столкновение с немецкими танковыми частями, они быстро пришли в себя. Вскоре был организован ряд контратак. Во второй половине дня советские контратаки делают положение передовых немецких частей в Слониме критическим. В журнале боевых действий XXXXVII корпуса мы находим такие слова: «Противнику удается неоднократно прорваться на шоссе юго-западнее Слонима. Около 15.30 одна из этих проводимых при поддержке многочисленных танков вражеских атак, сила и упорство которых все время увеличиваются, приводит к прорыву, сопровождающемуся уничтожением множества машин с горючим, которые двигались по шоссе для пополнения запасов топлива у танковых полков. В 15.30 противник пересек шоссе в восточном и юго-восточном направлениях. Тем самым частично обездвиженные и испытывающие недостаток боеприпасов части обоих танковых полков отрезаны в Слониме»[115].