Ночь лунного страха - Ирина Арбенина

Удивительно, но, несмотря на свой бурный роман с художником, Дэзи, кажется, собиралась продолжить традицию совместных обедов в «Черном слоне».

Когда Аня и Кит вошли в зал, Дэзи уже сидела на своем обычном месте.

В руках у нее был какой-то листок бумаги, вид — более чем озадаченный. Отнюдь не как у влюбленной…

— Как вы думаете, что это такое? — удивленно спросила она у Ани.

— Это? — Светлова повертела в руках бумажку. — Как что? По-моему, это карта.

— Карта?

— Ну да! Видите… Кто-то что-то явно пытался нарисовать. Изобразить план местности, так сказать.

Вот это, по-моему, река… А это лес… А это, видите, несколько квадратиков, явно обозначающих дома… И написано по-русски: «Паселок Тавда».

— «Паселок» — это что такое, по-вашему?

— По-моему, «паселок» — это поселок. Просто написано с ошибкой.

— Может, это какая-то детская игра? Кто еще, кроме ребенка, может сделать такую ошибку?

— Увы, у вас романтическое представление о грамотности своих соотечественников. Такую ошибку может сейчас сделать не только ребенок. Мне как-то один знакомый человек рассказывал, как «новые русские» пишут доверенности. Этот «паселок» еще чудо грамотности, ведь тут всего одна ошибка. Бывает, в одном слове сразу по три ошибки умудряются делать.

Понимаете, если человек заканчивает школу в трехстах километрах от железной дороги, это не проходит бесследно…

— Может, это вовсе и не соотечественник писал?

А иностранец, плохо знающий русский?

— Все может быть, но что-то подсказывает мне, что это не так… А откуда у вас этот листочек?

— Нашла.

— И где же?

— Под салфеткой. Здесь, в «Черном слоне». Этот листок выпал, когда я ее стала разворачивать.

— А почему вы решили, что это предназначено вам?

Она пожала плечами:

— Ну… Я ведь всегда здесь сижу в это время.

— Логично…

— Вот и я так подумала.

— Официант что вам сказал?

— Долго рассыпался в извинениях. Но он клянется, что не знает, откуда могла взяться эта бумажка.

— И вас это.., э-э.., изображение, — Светлова снова взглянула на листок, — не наводит на какие-нибудь мысли, догадки?

— Абсолютно не наводит.

— Точно?

— Какая-то река, какой-то поселок… Я понятия не имею, где это! Никогда в жизни не была в подобном месте.

— И не представляете, где все это может находиться? Хотя бы в какой части света?

— Какие уж там части света… Разве только в чьем-то больном воображении это находится!

— А все-таки? Другие варианты догадок есть?

— Абсолютно никаких.

— Жаль..

— А у вас?

Светлова только пожала плечами. Увы, к уже существующим загадкам здешней жизни, кажется, добавилась еще одна! Впрочем, эта загадка действительно больше походила на розыгрыш или детскую шалость!

— Я совсем забыла вас предупредить, госпожа Светлова, — окликнула Аню в холле отеля пани Черникова, — моя Марта не сможет забрать сегодня Кита.

— Заболела?

— Не она — мой внук.

— Как жаль… — вздохнула Светлова. — Надеюсь, что болезнь не слишком серьезна и малыш скоро поправится?

— Будем надеяться. Хотя боюсь, что это ветрянка.

Установившаяся с некоторых пор практика, когда дочка пани Черниковой, Марта, у которой было двое собственных детей, забирала иногда и Кита к себе на часок-другой, Аню очень устраивала.

Что и говорить, выступая время от времени в роли няни. Марта очень выручала ее. Не бесплатно, конечно. Это было удобно и Марте и Светловой. И, кажется, Киту, который совсем не скучал в обществе своих ровесников.

Самое же главное, почему-то в Марте Светлова, побаивавшаяся неизвестных беби-ситтер, была совершенно уверена.

— Ну что ж. Кит… — снова вздохнула Анна. — Твой визит к Марте отменяется. Придется нам с тобой трудиться вместе. Пойдешь со мной в прачечную.

Хотя, конечно, это будет не работа… Вместо того чтобы стирать и гладить, придется следить за тем, чтобы ты не превратил стиральную машину пани Черниковой в груду бесполезных деталей, не устроил замыкания и не проглотил утюг.

— I'm about to have walk in the garden, if you don't mind. I can take your child with me… — вдруг заметила по-английски мадам Гоцци, наблюдавшая эту сцену.

Кит, услышав об ожидающей его перспективе, невежливо сморщился. Светловой оставалось только диву даваться, как ребенок, не умеющий еще говорить даже на своем языке, умудряется понимать английский. Но это было именно так.

— Она хочет сделать вам предложение, — бросилась переводить пани Черникова, не догадываясь, что Аня прекрасно знает английский. — Видите ли, она как раз собиралась на прогулку в наш сад. И могла бы погулять с Китом вместе. Вот, собственно, и все…

Но. Кит и так явно понял то, что предлагала мадам Гоцци. И даже, кажется, уже собирался зареветь…

Давно было замечено, что мадам Гоцци он недолюбливает. Причем чем больше бедная мадам сюсюкала с ним и заигрывала, тем больше несносный ребенок вредничал.

— Ну же, Кит! — подбодрила его мать. — Это хорошее предложение. Нам, право, не стоит отказываться. Ну, давай же, соглашайся! На часок! Не больше… Клянусь, я уложусь: буду трудиться в прачечной ударно!

Кит тяжко вздохнул и протянул мадам Гоцци руку.

И вправду вполне ударно потрудившись, Светлова не спеша поднималась из прачечной со стопкой наглаженных вещей.

У входных дверей в холле ее внимание привлек Никита. Довольно нервно кого-то высматривая, он расхаживал возле дверей. При этом у него был вид человека, который явно кого-то потерял из виду. Вдруг он заметил Анну и набросился на нее:

— А где ваш сын?

— Кит? Он в саду.

— В саду никого нет!

— Как нет?!

— Так! Он что — один?

— Почему один?! Он еще не настолько взрослый, чтобы гулять одному.

— С кем он, я вас спрашиваю? — вдруг почти прорычал Симпатичный.

— С мадам Гоцци… Под абрикосовым деревом…

Светловой показалось, что глаза у Никиты в этот момент просто побелели от ярости. Он схватил Аню за плечи и, встряхнув так, что у нее чуть не оторвалась голова, прошипел:

— Никогда никому не доверяйте своего ребенка!