Достойна ли я счастья? - Мэри Берчелл

На следующее утро Мэриголд обнаружила, что ее решимость нисколько не ослабела. Она была готова идти к Линдли, даже если это станет известно. Она не сомневалась, что их встреча будет последней. Линдли преподнес ей слишком много неприятных сюрпризов, чтобы она могла надеяться на чудесное разрешение всех проблем. Ей думалось, что благодарность Стефани была основана на каком-то недоразумении. Но Мэриголд дала себе слово узнать всю правду, какой бы неприятной она ни оказалась.

Когда Пол ушел на работу, Мэриголд занялась уборкой квартиры. Едва ли она признавалась себе в том, что просто стремится убить время до визита к Линдли.

Мэриголд решила, что лучше всего отправиться в больницу днем, хотя суровая старшая медсестра вполне могла не пускать к Линдли никаких посетителей.

Когда она наконец поехала в больницу, ее спокойная решимость сменилась нервозностью. Девушка даже не была уверена, что Линдли захочет с ней встречаться. Но ей придется считаться с его желаниями — ведь ее судьба по-прежнему зависит от него.

Дежурный, который помнил Мэриголд и, похоже, воспринимал ее как часть больницы, встретил ее с дружелюбной улыбкой. Когда Мэриголд объяснила, кого она хочется навестить, он с сожалением произнес:

— Сегодня посещения запрещены. Вам лучше подняться наверх и попробовать договориться со старшей медсестрой.

Мэриголд сомневалась, что ей удастся договориться со старшей медсестрой, но все же поднялась по широкой лестнице и пошла по чистому унылому больничному коридору, лениво размышляя, почему в больнице она всегда немного нервничала. Возможно, дело было в том, что атмосфера здесь пропитана страхом.

У входа в отделение, где находилась палата Линдли, она неожиданно столкнулась с грозной старшей медсестрой, которая тем не менее встретила ее довольно приветливо, поскольку вспомнила, что Мэриголд имеет некоторое отношение к Линдли. Видимо, Линдли стало лучше, и его обаяние по-прежнему оказывало магическое воздействие на окружающих.

— Его состояние не внушает опасений, — сообщила старшая медсестра. — Вы хотите повидать его? Он не может много говорить, но ему явно не хватает общения. Даю вам десять минут.

Мэриголд поблагодарила ее и робко постучала в дверь.

— Войдите, — вяло произнес Линдли, и Мэриголд вошла в комнату, чувствуя, что ее сердце бьется гораздо сильнее, чем обычно. — О, Мэри, привет! — Его насмешливая улыбка смущала ее и мешала собраться с мыслями.

Его побрили, и он больше не казался таким смуглым, но вид у него был измученный. Сейчас он уже не выглядел моложе своих лет.

— Как мило, что ты пришла. — Он смотрел на Мэриголд с восхищением, и это раздражало ее. — Что тебя привело — доброта или любопытство?

— Я подумала, что должна зайти и узнать, как ты, — пробормотала Мэриголд.

— Как видишь, я поправляюсь. Ты рада?

— Не знаю, — призналась Мэриголд. — Во всяком случае…

— Во всяком случае? — повторил он с усмешкой.

— У меня нет особых причин желать, чтобы ты быстро встал на ноги, правда?

— Да, ты права. Но я не вполне понимаю твое поведение.

— Мое поведение? Что ты имеешь в виду?

Он сухо улыбнулся и внимательно оглядел ее своими блестящими циничными глазами.

— Скажи мне — ты пришла о чем-то спросить меня?

— Нет, — быстро ответила Мэриголд, как бы защищаясь.

— Нет? Ну, тогда я спрошу тебя кое о чем.

Мэриголд беспокойно шевельнулась на своем стуле. Разговор проходил совсем не так, как она рассчитывала. Но ведь разговоры с Линдли никогда не проходили так, как она рассчитывала.

— О чем ты хотел спросить меня?

— Почему ты не бросила меня тем вечером?

— Бросить тебя?

Он рассмеялся:

— Послушай, Мэри, не приходило ли тебе в голову, что, пока пылает этот чудесный пожар, у тебя есть возможность решить все свои проблемы одним махом? У тебя мог сработать мгновенный инстинкт, когда ты удержала меня от… падения. — Он вздрогнул. — Но после этого моя судьба была полностью в твоих руках.

— Да, — сказала Мэриголд. — Я знаю.

— Ты осознавала это? — поднял брови Линдли.

— Да.

— Я так и думал, — сказал он тихо.

— Это было… в коридоре. — Мэриголд внезапно обнаружила, что вынуждена оправдываться. — Дым был такой густой, и ты казался таким тяжелым, когда я тащила тебя… Потом я споткнулась и чуть не упала. Я решила, что если не поспешу, то у меня уже не будет шанса спастись.

— Да? — подсказал он таким мягким тоном, что она запнулась.

— Ну… — Она взглянула на него с вызовом. — Я посмотрела на тебя, Линдли, и подумала: ты недостоин жить.

— Оскорбительно, но правдиво, — согласился он весело.

— Я поняла, что ты не будешь страдать. — Она была удивлена своей откровенностью, но не могла остановиться. — Я понимала, что ты собираешься разрушить счастье Пола и Стефани, равно как и мое счастье.

— Тебе подвернулась отличная возможность отомстить, Мэри, — сказал Линдли, улыбаясь, когда она опять замолчала.

— Я знаю. Самым разумным решением было бы оставить тебя там.

— Особенно когда ты подвергала опасности собственную жизнь, пытаясь спасти меня, — напомнил он ей.

— Я не слишком задумывалась об этом, — медленно проговорила Мэриголд. — Не из-за какого-то там героизма, а просто потому, что другой человек важнее.

— Другой?

— Счастье нас троих было поставлено против… против…

— Моей никчемной жизни? — продолжил за нее Линдли.

Мэриголд кивнула.

Последовала короткая пауза. Потом Линдли произнес:

— Итак, мы оказались в пикантной ситуации. Я, лежащий без сознания, и ты, единственная, кто может решить — жить мне или умереть. Продолжай, Мэри. Что дальше?

— Я решила не дать тебе умереть, — сказала она твердо.

— Но почему, моя дорогая? — Он улыбался, но его темные глаза смотрели серьезно.

Мэриголд медлила с ответом, и Линдли снова заговорил:

— Надеюсь, ты все-таки вспомнила, что любила меня когда-то. Было такое?

— О нет, — сказала Мэриголд спокойно и уверенно. — Нет. Я совсем не думала ни любви, ни о ненависти к тебе. Я не могла оставить тебя умирать, Линдли, — и это все. Я полагаю, что в экстремальной ситуации ты бы тоже не мог позволить другому человеку умереть. Особенно тому, с кем ты всего пять минут назад вместе боролся за жизнь.

— Я понимаю тебя, — медленно промолвил Линдли. — Да, думаю, что понимаю тебя. — Так как она молчала, он продолжил: — Ты хорошая малышка, Мэри. Действительно хорошая. Странно, что это не делает тебя скучной.