Охотники за костями. Том 2 - Стивен Эриксон

– Моему господину, – прошипел Искарал Прыщ, – нет нужды вступать в союз с такими, как ты.

Она улыбнулась, и эта улыбка по меркам Маппо была очень красивой.

– Высший жрец, я не жду ничего ни от тебя, ни от твоего хозяина, – её глаза вновь смотрели на трелля. – А вот тебе, Отвергнутый, я нужна. Мы с тобой будем странствовать вместе. Услуги Мага Дома Теней больше тебе не потребуются.

– Ты так просто от меня не избавишься, – сказал он с неожиданной улыбкой на лице, которая должна была показаться вкрадчивой, но затею слегка портили останки комара, размазанные по грязным, кривым зубам. – Как бы не так. Я буду, словно пиявка, скрытая в складках одежды, жадно высасывать твою жизненную силу. Я буду, как клыкастая летучая мышь у тебя под выменем, жадно пить твои сладкие соки. Я буду мухой, которая жужжит прямо в ухе, чтобы сделать из него дом и отложить там личинок. Я буду комаром…

– Раздавленным твоим губошлёпством, Высший жрец, – утомлённо бросила Злоба и жестом отправила его прочь. – Отвергнутый, в полулиге отсюда берег. Там есть рыбацкая деревушка, в которой, увы, уже не бьёт ключом жизнь. Хотя нам это не помешает.

Маппо не двинулся.

– Какие у меня причины, – спросил он, – стать твоим союзником?

– Тебе понадобятся мои знания, Маппо Коротышка, ведь именно я когда-то была одной из Безымянных, которые освободили Деджима Нэбрала, чтобы он уничтожил тебя, и новый Страж занял твоё место рядом с Икарием. Возможно тебя это удивит, – добавила она, – но я рада, что т'рольбарал провалил своё задание. Я объявлена Безымянными вне закона, но это лишь приносит мне радость, если не удовлетворение. Хочешь ли ты узнать, что задумали Безымянные? Хочешь ли узнать, какая судьба ждёт Икария?

Он уставился на неё и спросил:

– Что ждёт нас в той деревне?

– Корабль с продовольствием и своего рода командой. Чтобы догнать нашу добычу, нам предстоит пересечь полмира, Маппо Коротышка.

– Не слушай её!

– Замолчи, Искарал Прыщ, – прорычал Маппо, – или проваливай отсюда.

– Дурак! Очень хорошо, теперь мне ясно, что я не просто нужен, а жизненно необходим. Без меня ты, дурачина, просто пропадёшь! Но ты, Злоба, берегись! Я не позволю тебе предать этого глупого, но почтенного воина! И следи за словами, иначе ты доведёшь его до безумия!

– Если он так долго терпел твою компанию, жрец, – сказала она, – у него иммунитет к любому виду безумия.

– Тебе стоит прикусить язык, женщина.

Она улыбнулась.

Маппо тяжело вздохнул. Ах, Прыщ, тебе бы следовать своим собственным предостережениям…

Мальчику было девять лет. Он некоторое время болел, не понимая, что дни сменяют ночи, изредка приходя в себя, видя размытые силуэты, наполненные болью глаза родителей и странные взгляды двух младших сестёр, которые будто бы начали представлять жизнь без старшего брата, его вечных издёвок и мучений, которые он обязан был приносить им, чтобы казаться надёжным товарищем в глазах таких же жестоких детей, живших в этой деревне.

Потом он снова пришёл в себя – и помнил то возвращение в сознание как отдалённый, закрытый со всех сторон стенами, покрытый чёрной ночью колодец, где звёзды плавали вокруг, слово водяные клопы. В этот раз в комнате мальчик был абсолютно один. Проснувшись от жажды, он нашёл возле кровати ведро с мутной водой и деревянную ложку из рога, которой его мать пользовалась только по праздникам. Просыпаясь, собираясь с силами, чтобы дотянуться до ложки, зачерпнуть ею воду в ведре, едва справляясь с её весом, и залить прохладную жидкость в потрескавшиеся губы, чтобы остудить горячий и сухой, словно кузнечный горн, рот.

Однажды он вновь очнулся и в третий раз пришёл в себя. Несмотря на слабость, он смог сползти с кровати, поднять ведро и выпить остатки воды, откашливая вкус влажной грязи и песка со дна. В гнезде, которое голод свил в его желудке, теперь было полно пустой скорлупы, а его внутренности клевали тоненькие клювы и царапали маленькие когти.

Длинное и утомительное путешествие привело его наружу, где он прищурился от резкого солнечного света. Слишком резкого и яркого – настолько, что он ничего не видел. Вокруг него повсюду звенели писклявые голоса. Они наполняли улицы и текли с крыш, разговаривая на неведомом ему языке. Смех, веселье… но от этих звуков он похолодел.

Ему нужна была вода. Ему нужно было победить этот яркий свет и вновь обрести зрение. Узнать, откуда идут эти радостные звуки, – неужели в деревню пришёл караван? Труппа актёров, певцов и музыкантов?

Его что, никто не видит? Он стоит на четвереньках, лихорадка отступает. Жизнь возвращается к нему…

Что-то толкнуло его в бок, и на ощупь мальчик дотянулся до лапы и загривка собаки. Мокрый нос скользнул по его предплечью. Похоже, здоровый пёс, решил он нащупав поверх мышц на лапе толстый слой жира, а потом наткнувшись на огромный, выпирающий живот. Теперь он слышал и других собак, которые собрались вокруг него, прижимаясь всё ближе, изгибаясь от удовольствия с каждым его прикосновением. Все они были жирными. Недавно что, был пир? Забили скот?

К нему вернулось зрение, более ясное, чем когда-либо прежде. Мальчик поднял голову и осмотрелся.

Голоса, которые он слышал, принадлежали птицам. Грачи, голуби и стервятники расселись вдоль пыльных улиц, с визгом отскакивая из-за обманных рывков деревенских собак, которые присвоили себе валяющиеся то там, то тут остатки тел, чаще всего просто кости и почерневшие на солнце сухожилия. Черепа разгрызены собачьими зубами и вылизаны до блеска.

Парень встал на ноги, пошатнувшись от внезапного головокружения, которое довольно долго не проходило.

Спустя некоторое время он смог повернуться и посмотреть на родительский дом, пытаясь вспомнить, что видел, пока полз через комнаты. Ничего. Никого.

Вокруг него кружили собаки, отчаянно желая, чтобы он стал их хозяином. Они виляли хвостами, ходили из стороны в сторону, выгибая спины и дёргая ушами при каждом его движении, тыкаясь носами в ладони. Парень понял, что они были толстыми потому, что съели всех.

Потому, что все умерли. Его мать, отец, сёстры и все остальные в деревне. Собаки принадлежали всем и никому, они проживали жизнь в страданиях, жестоком голоде и соперничестве, но теперь в праздности набили животы. Сытость принесла им радость, и всё соперничество было забыто. Мальчик видел в этом что-то глубокое. Детские иллюзии отступили, обнажая правду этого мира.

Он двинулся в путь.

Вскоре он оказался на перекрёстке, сразу за самой северной усадьбой в деревне, стоя посреди своры своих новых питомцев. Прямо в центре перекрёстка дорог и троп торчал указатель из груды камней.

Голод прошёл. Взглянув на себя, он понял, насколько исхудал. Кроме того, он увидел странные фиолетовые узелки, выпирающие на суставах, запястьях, локтях, коленях и лодыжках, вовсе не болезненные. Казалось, они стали хранилищем какой-то иной силы.