Пророк смерти - Крис Карлден

– «Во всем мире тогда было продано всего семь тысяч двести таких машин, а сегодня существует лишь несколько, и одна принадлежит мне. Восьмицилиндровый двигатель объемом 4,9 литра, двести девяносто лошадиных сил, раритетная и импортированная из Штатов», – передразнил его Шиллинг. Он считал грубого парня по имени Арно Райнике мерзким типом, который к тому же раздражал его тем, что ночи напролет смотрел в палате телевизор. – Этому идиоту раздробили носовую кость, но мозгам тоже досталось. Ушиб, сотрясение мозга. Но если вы спросите меня, то он и раньше был с придурью. Однако Арно настоял на том, чтобы его старый «камаро» был припаркован здесь, потому что он собирается время от времени ездить на тачке домой.

Шиллинг подсказал Бену, что он найдет ключ от автомобиля в шкафу Арно.

– Эй, при двух убийствах, в которых вас подозревают, такая маленькая кража не имеет особого значения, – добавил Шиллинг, когда Бен, с ключом в руке, снова закрыл дверцу шкафа.

Бен не мог избавиться от чувства, что эта злая шутка над соседом по палате доставляет Шиллингу огромное удовольствие.

– Еще лучше, если вы сразу захватите и воняющую кожаную куртку этого придурка. Черт, вот он ошалеет. И не волнуйтесь, я вас не выдам. Скажу, что крепко спал. Болеутоляющие таблетки – очень сильное средство. – Шиллинг издал булькающий звук и зажмурил глаза. – Между прочим, парковочный билет и кошелек вы найдете в ящике тумбочки рядом с его кроватью. Можете спокойно взять. Все ведь знают, что в больнице нужно следить за своими ценными вещами.

Так быстро, как только мог, Бен сбежал по лестнице, оплатил парковку и спешно покинул территорию клиники.

По пути у Бена в голове крутились два вопроса: почему преступник повесил на него эти убийства и по какой причине привязался к его семье? Найдя ответы, он, наверное, сумел бы вычислить убийцу. По крайней мере, теперь он мог исключить, что сам убивал в беспамятстве. Конечно, если не страдал раздвоением личности. Это другое «я» могло перехватить контроль в те моменты, когда он ничего не помнил или думал, что спит. Бен просто не хотел верить, что может быть настолько психически болен, и поэтому пытался сконцентрироваться на том, что это кто-то другой охотится за его семьей и ним самим. Но небольшие сомнения все же оставались.

Киллером двигал не только религиозный фанатизм, он удовлетворял свою личную жажду мести – подставил Бена и выбрал Николь и Лизу своими следующими жертвами. И вот этому Бен не находил объяснения.

Бен решил было проинформировать Хартмана о фотографии с надписью. Но тот упорно считал Бена убийцей, поэтому он передумал. Таким образом он лишь наведет полицейского на свой след, а так рисковать не хотелось. У комиссара как будто шоры на глазах, и он ведет одностороннее расследование с единственной целью – навредить Бену. Прямо как киллер. Букет цветов с запиской не снимал с Бена подозрение. Уголовная полиция подумает, что он сам направил курьера с посланием, и обвинит Бена в том, что все это отвлекающий маневр. Убийца, вероятно, рассчитал и это, когда заманивал Бена вступить в игру и остановить его.

Наконец Бен был на месте. Он припарковал «камаро» в сотне метров от квартиры Николь. Полиция наверняка наблюдает за домом, подозревая, что Бен может здесь появиться. Только в последний момент в больнице он вспомнил о шляпе, трости и плаще. Здесь, в его прежнем доме, опасность быть узнанным особенно возрастала, и пусть он не мог изменить лицо, натянутая на глаза шляпа, поднятый воротник плаща и старческая осанка все-таки неплохо защищали. Кого заинтересует пожилой мужчина, прогуливающийся в воскресенье?

На всякий случай Бен решил подойти к квартире Николь сзади, через сад семьи Хольцер. Раньше они иногда вместе жарили шашлыки. Соседей, похоже, не было дома, потому что их парковочное место под навесом пустовало. Бен прошел с торцевой стороны дома в сад, осторожно заглядывая в окна. Никого не видно. Он надеялся, что дома и правда никого нет. На его счастье, в зеленой изгороди все еще сохранился скрытый кустарником проход, через который можно было попасть из одного сада в другой, не обходя полквартала.

С сильно бьющимся сердцем, в любой момент готовый к тому, что его остановят и потребуют объяснений, Бен прошмыгнул в маленький садик Николь. Быстрыми шагами пересек когда-то ухоженный газон, который сейчас представлял собой лужайку, заросшую сорняками и дикими цветами. На криво установленной сушилке висела давно высохшая одежда. Маленький сарай, где хранились в том числе и велосипеды, сильно обветшал и крайне нуждался в покраске. Аромат жасмина, который так сильно любила Николь, ударил в нос Бену, когда он по террасе подошел к большому, до самого пола, окну гостиной. Никого не видно. Он несколько раз постучал по стеклу и опустил воротник плаща, снял шляпу и отложил трость, чтобы Николь и Лиза могли узнать его, если зайдут в комнату. Но почему-то Бен чувствовал, что квартира пуста. Тем не менее ему нужно в этом убедиться. Возможно, тот, кто угрожал его семье, схватил и связал Николь и Лизу. А даже если Николь и Лиза куда-то ушли, ему все равно нужно попасть в квартиру. Возможно, он сможет понять, где они находятся.

Бен сильнее постучал в стекло. Он знал, что этот звук слышно даже на кухне, выходящей на улицу, кабинете и комнате Лизы. Когда Лиза была маленькой, они часто пользовались этим способом, чтобы подать знак с улицы. Когда же и после этого никто не появился в гостиной, Бен подошел к правому краю террасы и поднял большой кирпич, под которым хранились запасные ключи от парадной двери и двери в квартиру, которые он положил туда еще несколько лет назад. Николь он об этом никогда не рассказывал. Она бы с ума сходила от страха, что воры могут найти ключи.

Но в настоящий момент ключи все равно были бесполезны для Бена, потому что за входом в дом наверняка ведется полицейское наблюдение. Тяжелый же кирпич показался Бену намного более подходящим предметом. Прилегающий к квартире сад просматривался из некоторых ближайших домов, а дверь террасы находилась в небольшой нише, которая – благодаря густой кроне клена на соседнем участке справа и дубу во дворе дома семьи Хольцер – была скрыта от любопытных взглядов соседей. Он размахнулся и со всей силы швырнул камень в стеклянную дверь террасы. Раздался громкий звон, который наверняка слышали во всей округе. Бен мог лишь надеяться, что никто не посчитает нужным проверить, что случилось. Потом он осторожно просунул руку через образовавшуюся в стекле дыру с острыми краями и открыл дверь.

– Николь, Лиза, вы тут? – позвал Бен.

Ответа не последовало. Он вошел в гостиную. Разбитое стекло хрустело под ботинками. Бен снова окликнул Николь. Никакой реакции. Разочарование отнимало у него все силы. Автоответчик мигал, и Бен прослушал пленку. Одно лишь его собственное сообщение, которое он оставил, когда звонил из палаты Шиллинга: «Николь, если ты это слышишь, пожалуйста, останься с Лизой дома. Позвони в полицию. Кто-то хочет похитить тебя. Никому не открывайте, если в дверь позвонят. Я скоро приеду к вам и все объясню. И пожалуйста, верьте мне, вы в опасности».

Бен пробежался по всем комнатам. С каждой дверью, которую он открывал, оставалось все меньше надежды, что Николь и Лиза все-таки где-то здесь. Возможно, связанные и с кляпом во рту, не в состоянии ответить ему.