Кости волхвов - Джеймс Роллинс

Они никогда не были столь близки к триумфу.

Когда император наконец ушёл, Рауль повернулся к незнакомцу. То, что он увидел, ему не понравилось, и Рауль нахмурился. На незнакомце были чёрные одеяния и одно небольшое украшение.

Женская подвеска на цепочке — серебряный дракон.

НЕИСТОВСТВО

25 июля, 2 часа 14 минут

Кёльн, Германия

Для Грея церкви всегда обладали притягательной силой, особенно в вечернее и ночное время. Но только не этот собор. После недавнего побоища, случившегося здесь, от этого готического сооружения исходило почти осязаемое ощущение ужаса.

Пересекая вместе со всей командой площадь, Грей рассматривал Кёльнский собор, или Дом, как его ещё называли местные жители. Собор был подсвечен наружными огнями, и от этого на его поверхности происходила причудливая игра серебра и теней. Большая часть западного фронтона представляла собой две массивные башни, между которыми располагался главный вход в собор. Башни были увенчаны похожими, как близнецы, шпилями с крестами на верхушках. Друг от друга их отделяли считанные метры. Стрельчатые окна башен смотрели на ночное небо, приютившее ущербную луну.

— Выглядит так, словно свет включили специально для нас, — заметил Монк, кивнув на освещённый собор и поправив на плече рюкзак.

Чтобы не привлекать к себе внимание, они были одеты во все тёмное, но под одеждой каждый из них был облачён в костюм с жидкой броней. Их чёрные рюкзаки были набиты необходимым снаряжением, а также оружием, полученным от агента ЦРУ, встретившего их в аэропорту. У каждого из них было по два компактных пистолета «Глок М-27», заряженных специальными патронами 40-го калибра с полой головной частью и оснащённых тритиевыми прицелами ночного видения.

У Монка помимо этого был помповый дробовик серии «скат-терган» с патронами, в которых находилась волчья картечь. Это оружие было пристёгнуто к его левому бедру и скрыто от посторонних глаз длинной курткой. Разработанное специально для такого рода операций, компактное, как и сам Монк, оно было снабжено инфракрасным прибором ночного видения системы «Гостринг» для боя в условиях пониженной видимости. Кэт предпочитала более прозаические орудия убийства. В разных местах на её теле было спрятано восемь метательных ножей, причём до каждого из них можно было дотянуться из любого положения, едва пошевелив пальцами.

Грей взглянул на свои водонепроницаемые часы фирмы «Брейтлинг». Светящиеся стрелки показывали четверть третьего утра. Они добрались даже быстрее, чем он рассчитывал.

Идя через площадь, Грей внимательно приглядывался ко всем тёмным уголкам, высматривая возможную опасность, однако все, похоже, было спокойно. В будний день, да тем более в столь поздний час, площадь была практически безлюдной, если не считать нескольких прохожих. Причём некоторые из них заметно пошатывались, и это наводило на мысль о том, что они недавно встали из-за столиков близлежащих пивных баров. Зато повсюду виднелись свидетельства того, что всего несколько часов назад здесь бродили целые толпы: на парапетах лежали букеты цветов, оставленные людьми, приходившими помянуть близких, на брусчатке валялись бутылки из-под пива, брошенные неряшливыми туристами. Мемориальные ниши были облеплены оплавившимися свечными огарками, а рядом с некоторыми из них стояли фотографии погибших. Кое-где свечи продолжали гореть, и в ночи они казались ещё более одинокими и печальными.

В соседней церкви, залитой светом свечей, шла всенощная заупокойная служба, и на большом экране в режиме реального времени транслировалось обращение Папы. А вот в соборе никого не было. Вход в него был закрыт для всех посторонних.

Спутники Грея, как и он сам, насторожённо смотрели по сторонам. Они не хотели рисковать попусту.

Перед собором стоял закрытый грузовик для перевозки людей, на борту которого крупными буквами было написано: «ПОЛИЦИЯ». Это была передвижная лаборатория судебно-медицинской экспертизы. Уже после приземления Логан Грегори, заместитель директора по оперативной работе и второй человек в «Сигме», по телефону проинформировал Грея о том, что все немецкие специальные службы в полночь были удалены из собора, но вернутся ровно в шесть часов утра. До этого времени собор полностью в их распоряжении.

Впрочем, не только в их.

При их приближении одна из боковых дверей собора отворилась. В дверном проёме, освещённая сзади, стояла высокая худая фигура. Рука поднялась в приветственном жесте.

— Монсиньор Верона, — едва слышно прошептала Кэт. Сказав что-то двум полицейским, оставленным здесь для того, чтобы не допускать зевак на место преступления, священник снова сделал призывный жест рукой.

Трое американцев вошли следом за ним в открытую дверь.

— Капитан Брайент, — с тёплой улыбкой проговорил монсиньор. — Несмотря на трагические обстоятельства нашей нынешней встречи, я очень рад снова видеть вас.

— Благодарю вас, профессор, — ответила Кэт, возвращая ему столь же искреннюю улыбку. Её лицо смягчилось впервые за последнее время.

— Называйте меня, пожалуйста, Вигор.

Они вошли в вестибюль собора. Монсиньор крепко закрыл дверь и запер её на ключ. Грей чуть ли не кожей чувствовал на себе изучающий взгляд этого человека. Вигор был примерно такого же роста, но более сухощавый. Его волосы с проседью были зачёсаны назад и слегка кудрявились. Тщательно подстриженная эспаньолка, чёрные джинсы, чёрный свитер с вырезом на груди… Только белый крахмальный воротничок выдавал в нем священнослужителя.

Но наибольшее впечатление на Грея произвели его глаза: острые, не упускающие ни единой мелочи. Несмотря на внешнюю приветливость, в нем чувствовалась стальная, туго натянутая струна. Под его пронизывающим взглядом напрягся и распрямил плечи даже Монк.

— Проходите, — сказал Вигор. — Мы должны начать работу как можно скорее.

С этими словами он подошёл к дверям, ведущим в неф, открыл их и провёл гостей внутрь.

Когда они оказались в центре собора, Грея поразили две вещи. Во-первых, запах. Несмотря на то что в воздухе все ещё было разлито благоухание фимиама, тут также ощущалась вонь чего-то горелого.

Но не только это привлекло внимание Грей. Со скамейки навстречу им поднялась женщина. Она была похожа на молодую Одри Хепбёрн: белоснежная кожа, короткие чёрные волосы, разделённые пробором и заправленные за уши, и глаза цвета карамели. Женщина не улыбалась. Она обвела взглядом пришедших, и её глаза чуть дольше задержались на Грее.

Он сразу почувствовал фамильное сходство между ней и мон-синьором, причём не благодаря внешней похожести, а из-за того, что у женщины был такой же пристальный, изучающий взгляд.

— Моя племянница, лейтенант Рейчел Верона, — представил её Вигор.