Опьяненный страстью - Адриенна Бассо

Картер добродушно улыбнулся:

– Не хотелось бы вас еще больше расстраивать, миссис Баррингтон, но любой, кто имеет глаза, сразу же поймет, что вы в положении.

Гвен коротко рассмеялась, но затем лицо ее сморщилось.

– Должно быть, я выгляжу ужасно, – шмыгнув носом, сказала она. – Раздулась как корова, хожу вразвалку, как рождественский гусь.

– Ты все так же прекрасна, – нежно проговорил Джессон. – Даже еще прекраснее, когда внутри тебя растет наш малыш.

– Замолчи, Джессон! – оборвала супруга Гвендолин, смерив убийственным взглядом. – Я далеко не дурочка и вижу свое отражение в зеркале.

– Да, и твое положение делает тебя более женственной, более обаятельной, – настаивал Джессон.

– Ничего подобного, – огрызнулась Гвендолин. – Как ты находчишь, Доротея?

Доротее хотелось провалиться сквозь пол. Ее надежды произвести благоприятное впечатление на Атвуда, похоже, разбились вдребезги. Возможно ли, что теперь они совершенно открыто обсуждают беременность Гвендолин? Как это неуместно!

Гвендолин всегда была спокойной и уравновешенной. Доротея не сомневалась, что может полностью на нее положиться в любых обстоятельствах. Много лет ее старшая сестра подвергалась нападкам в обществе их йоркширского поселка, перенося несправедливость с достоинством и милосердием.

Но теперь Гвен, носившая ребенка, а может, даже двойню, превратилась в слабонервную неразумную плаксу. Доротея содрогнулась. Если Гвендолин не удается сохранять здравый смысл, спокойствие и выдержку во время беременности, что будет с ней самой, если забеременеет?

– Ты прекрасно выглядишь, Гвен, – ответила на вопрос сестры Доротея. – Мила и очаровательна, только совершенно по-другому.

Все, казалось, затаили дыхание, ожидая, как отреагирует Гвендолин на слова сестры.

– Клянусь, я вовсе не такая уж гарпия в обычных обстоятельствах, маркиз, – с тоской сказала Гвендолин.

Картер добродушно улыбнулся.

– Какое разочарование. Я так надеялся, что благодаря своему браку с Доротеей обзаведусь несколькими веселыми родственниками. Мои, увы, все больше степенные и правильные, а временами смертельно скучные.

На мгновение всем показалось, что Гвендолин вот-вот расплачется, но она неожиданно рассмеялась:

– Благодарю вас, милорд. Вы обращаетесь со мной как с человеком, а не как с фарфоровой куклой, которая разобьется, если подойти к ней слишком близко.

– Простите за бестактность. Женщинам в вашем положении следует позволять делать и говорить все, что они пожелают.

– Ты слышал, Джессон?

– Слышал, любовь моя. Разумный совет, которым я непременно воспользуюсь.

Доротея украдкой взглянула на сестру, когда та разливала чай. Первую чашку Гвендолин предложила Атвуду, вторую налила для Доротеи. Пока девушка пила горячий чай, тоскливое чувство у нее в душе понемногу ослабевало. Картер изо всех сил старался быть обаятельным, развлекая собеседников и осторожно обходя непредсказуемые повороты душевного состояния Гвендолин. Ко времени их отъезда Гвен улыбалась и хихикала.

Джессон вышел проводить гостей до кареты. Картер тактично прошел вперед проверить лошадей, предоставив родственникам несколько минут поговорить наедине.

– Похоже, Атвуд отличный парень, Доротея, – сказал Джессон. – Вы сделали прекрасный выбор.

– Так все говорят. – Девушка потянула ленты своей шляпки, чтобы убедиться, что они надежно завязаны для поездки в открытом экипаже. – Все произошло так быстро, что у меня совсем не было времени подумать.

Джессон рассмеялся:

– Поверьте мне, это самый лучший способ устроить брак. Позвольте чувствам руководить вами. Любовь никогда не ошибается.

Доротея опустила голову. О боже, Джессон все не так понял. Слишком смущенная, чтобы развеять его заблуждение, будто они с маркизом Атвудом любят друг друга, Доротея сердечно обняла зятя на прощание.

– Хорошенько позаботьтесь о Гвен и моем будущем племяннике или племяннице, – сказала она.

– Я стараюсь делать все, что в моих силах.

Доротея заметила Гвендолин, стоявшую у окна, и махала ей рукой, пока коляска не унесла их дальше по дороге, откуда дома уже не было видно. Только тогда она взглянула на Картера.

Он смотрел прямо перед собой на дорогу, руки крепко держали поводья. Дороти устроилась поудобнее рядом, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Она ничего не имела против, чтобы помолчать. Было так приятно и уютно ехать в тишине.

Все получилось как нельзя лучше. Визит прошел удачно. Необычная ситуация ничуть не шокировала Картера. Хотя, вполне возможно, просто хорошие манеры не позволили ему отнестись к ее родным слишком критически.

Но важнее всего, что маркиз Атвуд понравился Гвендолин и Джессону и они одобрили решение пары вступить в брак. Джессон даже сказал, что, по его мнению, она сделала прекрасный выбор.

Коляска круто повернула, и Картер левой рукой инстинктивно придержал Доротею для надежности. Она поблагодарила его улыбкой – на сердце у нее было легко. Ей очень хотелось верить, что Джессон прав – она сделала правильный выбор.

Объявление о предстоящей свадьбе мисс Доротеи Аллингем и Картера Грейсона, маркиза Атвуда, появилось в «Таймс» в то утро, когда герцог Гейнсборо вернулся в Лондон. Сказать, что он рассердился, когда прочел это объявление, значило бы чрезмерно преуменьшить масштаб бедствия. От его яростного рева на кухне жалобно дребезжала посуда, а лошади в конюшне становились на дыбы. Горничная с верхнего этажа в волнении даже выронила из рук бесценную вазу, когда его светлость в очередной раз громогласно изливал свое недовольство и раздражение.

Предвидя такое развитие событий, Картер оптимистично полагал, что хотя гнев герцога и будет ужасен, но быстро утихнет. Однако, стоя перед отцом в его кабинете, вынужден был признать, что это совсем не тот случай.

– Я должен читать это объявление в газете? – рявкнул герцог, швыряя оскорбительное издание на письменный стол, так что листки разлетелись по полированной поверхности красного дерева. – В газете?! Разве ты не обязан был хотя бы из вежливости в первую очередь сообщить об этом мне лично?

– У меня не было такой возможности, – ответил Картер, повысив голос, чтобы быть услышанным за возмущенным ревом своего отца. – Вас не было в городе.

– Ты мог бы подождать. Ты должен был подождать. – Герцог умолк, в тревоге прищурив глаза. – Разве что у тебя есть особая необходимость венчаться со столь неподобающей поспешностью?

Холодная ярость охватила Картера при этом предположении.

– Вы оскорбляете меня, сэр, задавая столь бестактный и неуместный вопрос. – Его мало заботила собственная репутация – прямо скажем, далеко не безупречная, – но Картер не мог позволить ставить под сомнение честь и моральные устои своей будущей жены. Даже собственному отцу. – Времени у нас вполне достаточно. Уверяю вас, нет никаких причин торопиться с венчанием. Оглашение будет проведено как положено, и через три недели мы поженимся.