Когда мы верили в русалок - Барбара О'Нил

– Хорошо сказано, – грустно улыбаюсь я. – Но сейчас открою тебе нечто ужасное… – и я знаю: решаюсь на это лишь потому, чтобы скрыть другие свои тайны, которые рвутся наружу, – …кроме как в детстве, я никогда счастлива не была.

– Никогда?

Мысленно я перебираю годы своей жизни, пытаясь отыскать какой-то особенно рельефный цикл из черных и белых полос.

– По большому счету, нет. Я, конечно, радовалась, когда защитила диплом и окончила университет, устроилась на работу, но…

На его лбу прорезается тоненькая морщинка.

– Наверно, мы говорим о разном. Я имею в виду те времена, когда в твоей семье царит благополучие, у тебя есть любимая работа и, может быть, ты влюблена, всем довольна. Об этом.

– Сейчас я счастлива. – Отпиваю глоток пива, глядя на воду. – Я нахожусь в красивом месте, в компании интересного и… – вскидываю одну бровь, – …вполне симпатичного мужчины. Надо мной не довлеют ни работа, ни мама, ни повседневные дела. Разве это не счастье?

Паром отчалил, и порыв ветра заставил меня закрыть глаза и прижать руку к волосам. Подняв веки, я увидела, что Хавьер, сдвинув очки на лоб, смотрит на меня.

– Это маленькое счастье. Не большое. Не такое, что переполняет тебя, вызывая беспричинный радостный смех.

– Да. Но не припомню, чтобы со мной когда-то такое было. – Сознавать это страшно. И еще меня пугает, что я так открылась этому человеку. Но остановиться не могу. Возможно, так на меня действуют его доброта, душевный голос. В общем, есть в нем нечто такое, что размягчает панцирь, который я нарастила на себе за долгие годы.

– А когда влюбляешься? – спрашивает он.

Я пожимаю плечами. Не хочу говорить, что вообще не влюбляюсь, иначе он может принять это за вызов, а я не желаю его провоцировать. Просто избегаю страстей.

Хавьер в задумчивости склоняет голову – видимо, я поставила его в тупик. Потом убирает мне за ухо прядь выбившихся волос. Уголок его рта приподнимается, на щеке появляется та самая до нелепого очаровательная ямочка.

– Теперь я уверен, что ты встречала не тех мужчин. – Он ставит пиво на пол, забирает у меня бутылку. – Сегодня целый день только и думаю, чтобы поцеловать тебя.

– Я тоже.

Он смотрит на мою руку и ведет по ней ладонью.

– Думал об этом в книжной лавке, когда ты стояла в печали. Но это было бы неправильно. – Его ладонь поднимается по моему плечу к шее. – И когда мы вышли из кафе и ты мне улыбнулась. Я не мог отвести взгляд от твоей стройной шеи: казалось, она золотится на солнце. – Его пальцы порхают по моей шее и соскальзывают к ключице. Все нервные окончания в моем теле начинают звенеть, но его медленная ласка – это такое наслаждение. – Когда ты прыгнула с причала, у меня замерло сердце, я не мог продохнуть, ведь что если… – теперь он касается моего уха, виска, мокрых волос, привлекая меня к себе… – что если я упустил свой шанс?

Я поднимаю к нему лицо, он кладет ладонь мне на затылок, и наши губы сливаются. И потом я забываю про осторожность, забываю отгородиться цинизмом, потому что губы у него сочные, как сливы, и он чуть смещается, подстраиваясь под изгибы моего тела. Моя голова в его ладони, коленом я упираюсь в его бедро, и кажется, будто нас обволакивает благовонный дым, от которого я пьянею. Мир представляется мне в розовом свете. Чтобы не раствориться в нем, хватаюсь за его плечо, и он, словно я спросила разрешения, зазывно приоткрывает губы. Я принимаю приглашение, языком нащупываю его язык и отдаюсь во власть поцелуя – поцелуя, столь идеального, словно это поэма, или танец, или моя мечта.

Охнув, я отстраняюсь и прикрываю ладонью рот, а сама смотрю в его темные глаза, в уголках которых собрались морщинки. Он убирает волосы с моего лба.

– Это тоже счастье?

– Не знаю, – тихо смеюсь я. – Надо еще раз попробовать. – Притягиваю его к себе и отклоняюсь назад, предлагая ему прижаться ко мне. Паром пыхтит, семья туристов неподалеку от нас визжит, потому что пошел дождь. Одна большая капля шлепнулась мне на лоб, еще две – на руку, но это я отмечаю мельком. Все мое внимание отдано Хавьеру. Я чувствую его губы, целующие меня, чувствую близость его тела. Мне хочется всюду на себе ощущать грациозные движения его языка, хочется, чтобы его спина под моими ладонями была голой.

И неважно, что дождь усилился, с размеренной медлительностью ласково капая на нас всю дорогу до Центрального делового района. Мы лишь теснее прижимаемся друг к другу и целуемся. Я ощущаю соль моря и дождя на его губах. Мокрые, глухие и слепые ко всему на свете, мы целуемся и целуемся.

И мне ни на секунду не приходит в голову мысль, что это может быть опасно. Что, возможно, я… что я окончательно утратила бдительность.

Я просто целую его. Под дождем. На пароме, за тридевять земель от родного дома. Целую, целую и целую.

С Нэн мы познакомились много лет назад в Раглане, городке на центральном побережье Северного острова, который пользуется популярностью у серферов. Я обслуживала столики в Гамильтоне и только-только позволила себе возобновить занятия серфингом, опасаясь, как бы не столкнуться с кем-то из знакомых. Раглан находится всего в нескольких милях от Гамильтона, и я ездила туда в будни, когда народу там собиралось немного, в основном фанаты серфинга, чтобы покататься на левосторонней волне.

К тому времени прошло уже почти два с половиной года, как я покинула Францию по паспорту погибшей девушки, а потом еще раз сменила имя и личные данные, став Мари Сандерс из Тофино (Британская Колумбия). Я нашла человека, который справил мне необходимые документы, а свой настоящий паспорт изрезала и его обрывки рассеяла на всем пути от Куинстауна, куда изначально прибыла, до северной части страны.

К тому времени я уже 812 дней обходилась без наркотиков и алкоголя, даже капли пива в рот не взяла. Без этого все остальное не имело бы смысла. Только это, я была уверена, могло бы меня спасти: чтобы оставаться трезвой, мне пришлось избавиться от обломков прежней жизни и начать новую. Не оглядываясь назад.

Первый раз приехав в Раглан, на пляже я познакомилась с Нэн: высокой худой брюнеткой. Она изучала юриспруденцию в Университете Уаикато в Гамильтоне и, как и я, с детства увлекалась серфингом. Между нами возникла взаимная симпатия, мы отдавали должное мастерству друг друга. Не прошло и нескольких месяцев, как мы уже жили вместе в Гамильтоне, отправляясь покорять волны при каждом удобном случае. Я работала в кафе, поступила в Технологический институт Уаикато – местный колледж. Сначала, памятуя о нашем семейном ресторане, на факультет кулинарии и организации приема гостей. Но там собралась веселая компания, обожавшая вечеринки, и мне с трудом удавалось противостоять волне их безудержного пьянства.

Я подружилась с одной женщиной, занимавшейся ландшафтным дизайном, и сменила специализацию. К моему немалому удивлению, это оказалось то что нужно. Мне нравилось работать на свежем воздухе, нравилось заниматься физическим трудом, и, как только начала постигать основы садоводства и разведения диковинных растений, я всей душой полюбила это дело.