Креативщик - Анна Борисова

— Вспомнил. Читал недавно. Про одну графиню, 200 лет назад жила. Она в старости говорила, что ей очень любопытно будет умереть. Как только встретит апостола Петра, первым делом задаст вопросы, которые ее больше всего интриговали при жизни. Кто такой Железная Маска и кем все-таки был шевалье д’Эон — мужчиной или женщиной. Знаете, авантюрист 18-го века, который наряжался то так, то этак.

— Конечно, знаю. Я вообще знаю все, что вы захотите узнать. Обращайтесь с любым вопросом. Шевалье Шарль-Женевьева д’Эон был гермафродитом, имел полный набор половых органов и потому мог с полным основанием выдавать себя и за кавалера, и за даму. А узник замка Святой Маргариты и Бастилии, вошедший в историю под прозвищем «Железная Маска», вовсе не брат-близнец Людовика XIV и не опальный суперинтендант Фуко, как утверждают некоторые историки. Это был бедняга, который родился на свет с родимым пятном, по форме напоминающим голову с рогами. В те дикие времена этого было достаточно, чтобы счесть человека дьявольским отродьем. Хорошо, на костре не сожгли.

— А меня другое всегда занимало, — Майк говорит. — Кто на самом деле президента Кеннеди убил? Вы-то наверняка знаете.

— Конечно. Убил его Ли Харви Освальд, который получил задание от русских, в Москве. В КГБ обиделись на Кеннеди, что он их ракеты в 62-м году с Кубы попер. ФБР «русский след» почти сразу раскопало, но решили шума не поднимать. Иначе точно разразилась бы третья мировая война. Ядерная. Договорились по-тихому: русские сняли слишком ретивого шефа КГБ, а ФБР руками своего агента грохнуло Освальда. Чтоб не болтал лишнего. Эти материалы хранятся в архивах, просто они засекречены до 2063 года.

Все это агент выдает с ходу, без запинки. А потом лифт останавливается. Приехали.

Выходят они в полутемный такой зальчик. На сцене, в луче, стоит Мерилин Монро и поет «I wanna be loved by you». Грим актрисе сделали суперский — вообще не отличить. Ну а голос, ясное дело, в записи.

Майк застыл.

— Идите, — подталкивает его хвостатый. — Вон ваш столик.

На столике свеча, приготовлен бокал: виски, два кубика, ломтик лимона. Майк садится, но не пьет, смотрит только на сцену. В зальчике еще какие-то люди, немного.

Вот она допела, все хлопают.

Мужик какой-то, с бриллиантовым перстнем, приподнимается, кричит:

— Киска, садись ко мне!

И другие тоже зовут.

Мерилин Монро посылает им свой знаменитый воздушный поцелуй, улыбается, спускается в зал. Проходит, шутливо бьет пальчиками по протянутым к ней рукам — и садится к Майку, хотя он помалкивал и ее не зазывал.

— Мать твою, как же я устала, — говорит она, потирая висок. — Что это у тебя? Виски? Я отопью?

Он смотрит на нее, закоченев. Она, действительно, фантастика, до чего хороша. Кожа прямо светится, зубы — как только что вынутый из раковины жемчуг (извини за банальное сравнение, но лучше не скажешь). А глаза грустные-грустные.

— Ты хороший, — говорит Мерилин. — Поэтому я к тебе и села. И тебе тоже одиноко в этом паршивом кабаке. Я немножко колдунья, я многое вижу. Ты кого-то любил, а тебя предали? Со мной такое сто раз случалось, а привыкнуть все равно нельзя. Если случится в сто первый раз, я руки на себя наложу. Честное слово.

Она отдает ему бокал.

— Я почти все выпила, но тут еще немножко осталось… Что ты на меня так смотришь?

Тогда Майк осторожно дотрагивается до ее руки, словно хочет проверить, настоящая она или нет.

Она просит:

— Закажи, а?

Он щелкает пальцами, и минуту спустя подлетает хвостатый, который уже переоделся официантом. На подносе у него два бокала.

— Ты на меня смотришь, как будто влюбился с первого взгляда, — говорит она и водит пальцем по его ладони. — Только я не верю в любовь с первого взгляда. А ты?

— Верю.

Майк пожирает ее глазами и, кажется, не очень слышит, что она ему говорит.

— Если честно, я тоже. — Мерилин Монро улыбается ему так доверчиво, прямо по-детски. — И ты мне нравишься. Можно, я положу тебе голову на плечо?

Кладет, прикрывает глаза.

А следующий кадр — они лежат на кровати у него в спальне. Ее голова точно так же на его плече.

Майк курит, вид у него, как у сытого кота.

— Все бы были такие мертвые, — шепчет он.

— Что, милый? — Мерилин приподнимает голову. — Мне так хорошо… Но я пойду. Ты любишь спать один, я знаю. Отвернись, а то я стесняюсь. Я всегда стесняюсь, если мне кто-то очень-очень нравится.

Он поворачивается на бок. Слышно, как шуршит одежда. Майк берет и прижигает сигаретой себе руку. Вскрикивает.

Обернулся — ее уже нет. Упорхнула.

Он лижет обожженное место. Вдруг вздрагивает — в дверях стоит агент. Он в чем-то черном, облегающем, так что его в темноте почти не видно, и сколько он там торчал, неясно.

— Как мечта? Не разочаровала?

— Нет. Мерилин еще лучше, чем я воображал. Она совсем не такая, как про нее пишут. Она… беззащитная. Я ее еще увижу?

— Хоть каждый день, — смеется этот. — Душновато здесь. Комната от страсти раскалилась, прямо сауна. Подышим воздухом?

Они проходят через соседнюю комнату, большую гостиную, на террасу. Внизу ярко освещенная улица. Машины, люди.

Сверху нависает скос крыши — это последний этаж.

— Другие мечты? — спрашивает хвостатый. — Грезы? Сны? Фантазии? Что угодно.

Майк:

— И так будет всегда? А когда у меня желания кончатся?

— Появятся новые. Жизнь ведь не кончилась. Просто она стала другая. Считайте, вам вышел апгрейд.

— Ну а потом что?

— Когда настанет «потом», тогда и поговорим. Это у вас оттуда привычка осталась, всё в завтра заглядывать. А нет никакого завтра, сплошное сегодня. Итак, какой следующий заказ?

— Даже не знаю… Всегда хотел на Северном полюсе побывать. Сам не знаю, почему.

Агент делает пометку в блокноте.

— Не проблема. Дальше.

— А на Луну слетать можно?

— Хоть на Марс. Только придется курс физподготовки пройти. Космический полет — это большие нагрузки.

Майк удивился:

— Разве у вас тут действуют те же законы физики?

— В принципе да. Но не все и не всегда.

— Как это?

— Например, у нас можно летать, — смеется агент. — Без всего. Просто так. Показать?

Влезает на перила, делает шаг — и зависает в воздухе, слегка раскачиваясь.

— Здорово! — У Майка прямо крышу сносит. — Вспомнил! Мне во сне часто снится, что я летаю. Падаю в пустоту, расставив руки, и парю. Это так здорово!