Огоньки светлячков - Пол Пен

От порыва ветра задрожало стекло в раме, заставив женщину отвлечься от своего занятия. Она смотрела телевизор. Городские новости. Ранее они занимали не более минуты эфирного времени, но в последние десять дней каждый канал отправил своего корреспондента на остров. Сидевшая за кухонным столом женщина оторвала взгляд от экрана буквально на секунду, момент был чрезвычайно важным, представитель семьи пропавшей девочки собирался сделать заявление.

– Может, она упала с обрыва? – пролепетала женщина, глядя в экран. Стекло в окне опять задребезжало.

Женщина машинально продолжала нарезать морковь. Ударив несколько раз ножом, она вытерла руки лежащим на коленях полотенцем, встала и прошла к раковине. Попутно закрыла окно, оглядев черные облака, затянувшие небо на горизонте, – предвестники неминуемой грозы. Сумерки и приближающаяся буря затемнили краски, извилистая дорожка, выложенная крупными камнями, тянущаяся от дома, казалась такой же темно-серой, как и асфальтовая, ведущая вниз, в город.

Неподалеку от одного из изгибов, рядом со старой выгребной ямой, билось на ветру постиранное белье. Очередной порыв сорвал прищепку, и белая рубашка, которую она удерживала на веревке, отлетела в сторону. За ней устремился и лист гофрированного железа, закрывавший яму.

Женщина толкнула дверь кухни, прошла через гостиную к главному входу и выбежала на улицу искать рубашку. На тропинке ее не оказалось, как и на площадке у дома. Она развевалась, как приспущенный флаг, на зарослях бурьяна. Женщина пошла вдоль участка. Если присесть и идти, припадая на руки, то ветру не удастся сбить с ног. Женщина так и сделала, но смотрела не перед собой, а устремила взгляд к серому горизонту, туда, где заканчивалось море.

Она подхватила рубашку за ворот и потянула, отрывая от чертополоха, зацепившегося за карман. Ткань в этом месте разошлась. Ветер трепал юбку женщины, коса, темная и толстая, которую она заплела утром, как делала и каждое утро до этого дня, раскачивалась за спиной, а потом перескочила через плечо и упала на грудь. Женщина отползла на коленях от края обрыва и встала с корточек, лишь отойдя на значительное расстояние. Ладонью она стряхнула грязь и комья земли с юбки и перевела взгляд на веревку, с которой готовилось улететь и остальное постиранное белье.

Женщина вернулась в дом.

По телевизору закончили рассказывать о городских новостях и пропавшей девочке, началась следующая программа и новая история. Женщина положила спасенную рубашку на стол, взяла коробку из-под датского печенья, в которой хранила принадлежности для шитья, и положила сверху на рубашку, чтобы не забыть заштопать дырку. Оглядевшись, она поискала глазами большой таз насыщенного терракотового цвета, в котором купала старшую дочь в первое лето ее жизни. Он обнаружился под раковиной. Ветер дул яростно и трепал белье за окном, собираясь сорвать с веревки.

Женщина добралась до нее, прижав таз к бедру, и потянулась за первой попавшейся под руку вещью – очередной белой рубашкой мужа. Потом подхватила бабушкину юбку. Прищепки срывались и отскакивали в сторону. Вельветовые штаны деда. Бюстгальтеры дочери. Десяток трусов младшего сына, которые он пачкал каждый день. И его простыни, которые тоже приходилось менять ежедневно. На веревке остался одинокий носок. Женщина оглядела веревку от края до края, опустила глаза к земле и стала поворачиваться, отыскивая взглядом второй. Тогда она и заметила на каменной дорожке фигуру наблюдавшего за ней человека. У него не было лица. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с испугом и прийти в себя.

– Поправь волосы. Ты меня испугала! – прикрикнула она на дочь.

– Надеюсь, мне удалось, – ответила та и движением головы, отточенным за многие годы, убрала волосы с лица, потом собрала пальцами на затылке и подняла голову. – Пришлось закончить, – продолжала она и указала на свернутые плакаты, которые держала под мышкой. – Мы не можем их и дальше расклеивать. Дождь собирается.

– Вижу. – Женщина сорвала с веревки носок, болтавшийся прямо у нее перед носом.

Прищепка перевернулась, но продолжала крепко удерживать ткань. Дочь рассмеялась и побежала к дому.

– И не вздумай запирать дверь! – крикнула ей вслед женщина.

В следующую секунду хлопнула дверь. Женщина зло рванула носок, кусочек его так и остался болтаться с прищепкой на веревке. Она повертела ущербный носок в руке и отбросила в сторону. Ветер подхватил его и понес к утесу. Носок покружил у башни маяка и полетел вниз, скрывшись из вида.

В воздухе неожиданно появились брызги воды. Женщина пригнулась, будто могла укрыться от дождя, и крепче прижала к себе таз с бельем. На крыльце, не имея возможности нажать на кнопку звонка, она повернулась спиной к двери и несколько раз ударила в нее каблуком. Дочь, которую мало заботило положение матери, могла стук и не услышать. Муж, как всегда, был наверху, в башне маяка, и читал одну из книг по медицине, в которой не разбирался, он тоже не обратит внимания на стук. После несчастья на лестнице на помощь сына рассчитывать не приходилось. От воспоминаний о случившемся грудь сжала тоска.

Женщина вновь несколько раз постучала. Подталкиваемые ветром струи дождя изменили направление и стали падать на крыльцо. Небо озарила яркая молния. Грохот доносился с неба и от земли одновременно. Было слышно, как волны в море разбиваются о скалы. Лист гофрированного железа, унесенный с выгребной ямы, уперся в ствол дерева и еще противостоял ветру.

Женщина прислонилась спиной к двери, вжалась плечами, уперев край таза в живот. Когда дверь отворилась, она едва не упала.

– Похоже, никто и не думал мне открывать.

– Я здесь, – произнесла бабушка.

– Твоя внучка ведет себя невыносимо. Она специально заперла дверь.

– Ты о своей дочери?

– Не верится, что ей восемнадцать. – Женщина не отреагировала на замечание. – До сих пор ведет себя как подросток.

Пожилая женщина вырвала таз из рук невестки, та не возражала и принялась стряхивать капли воды с флисовой куртки. Затем она провела рукой по лицу, волосам, быстрыми движениями переплела косу.

Бабушка скрылась в кухне и хлопнула дверью.

– Все белье опять мокрое, – громко сообщила женщина. – Где мы его развесим?

– В подвале, – ответила бабушка. – Хоть какой толк от него должен быть. – Она прошла и толкнула распашные двойные двери в кухню.

Женщина сняла куртку и повесила на перила лестницы, ведущий на верхний этаж, рядом с черным плащом дочери. К стене был прислонен рулон плакатов с чуть выгнутыми мокрыми углами. Изнутри виднелся кусок напечатанного изображения – синие глаза пропавшей на острове девочки. Как и большинство жителей, дочь помогала семье, в которой произошло несчастье. Люди разбились на несколько поисковых групп и прочесывали остров. На ратушной площади организовали митинг с целью привлечь внимание властей. Все суда, выходящие из порта, тщательно досматривали. На улицах расклеивали плакаты с фотографией девочки, на ней она ехала на велосипеде в розовой кофточке и радостно улыбалась в камеру, тогда еще не подозревая, для чего этот снимок будет использован.