Сто боев - сто побед - Максим Шахов

– Да!

– Моня спрашивает, ты готовая?.. – прогудел в телефоне Шварц. – Через полчаса выезжаем!

– Я всегда готовая! Только мне надо по дороге будет в «Палладиум» на пять минут заскочить! – быстро сказала Лиза.

– Чего-чего?..

– В «Палладиум», говорю, надо будеть заехать!

– А-а… – сказал Шварц и, отняв трубку от уха, передал Моне сказанное Лизой по-своему, в результате чего слов получилось вдвое больше.

– Синдромо даунито! – вздохнула Лиза.

– Алле!!! – гаркнул Шварц в трубке так, что Лиза едва не выронила ее. – Ты где?!

– Да здесь я, здесь, где ж еще?..

– Моня спрашивает, какой, на хрен, «Палладиум»?

– «Палладиум» один! Мне там грим нужно купить!

После паузы Шварц снова гаркнул:

– Алло! Моня спрашивает, какой, на хрен, грим?

– Не на хрен, а на лицо! Для его рожи в смысле! Дневной!

– Какой-какой?..

– Дневной, блин! – начала терять терпение Лиза. – Дай Моне трубку, я лучше сама с ним поговорю!

– Алле! – после паузы гаркнул Шварц. – Поднимись, а то Моня задолбался по нашему испорченному телефону разговаривать и ни хрена так и не усек! Поняла?..

– Поняла, твою мать! – рявкнула Лиза и грохнула трубку на аппарат.

После этого она быстро взяла стоящий наготове кейс и сумку с наплечным ремнем. Вынырнув в коридор, Лиза прошла к лифту и стала ждать. В связи с последними событиями лифт был перепрограммирован так, что теперь управлять им можно было только с третьего этажа.

Приехала кабина абсолютно бесшумно. Трехстворчатые телескопические двери с легким шорохом поползли в сторону. Лиза шагнула в кабину.

– Села?! – рявкнул в переговорном устройстве Шварц.

– Легла!

– Чего-чего?

– Да нажимай ты, тетерев! – психанула Лиза.

– Ты меня доведешь!

– Да жми ты на кнопку! – закатила глаза Лиза.

Шварц наконец вспомнил о своих обязанностях лифтера. Трехстворчатые телескопические двери бесшумно закрылись, кабина скользнула вниз. В фойе расположенных на третьем этаже Мониных апартаментов Лизу встретил набыченный Шварц – в своей обычной адидасовской футболке и джинсах.

Лиза изобразила, что не замечает его в упор, и быстро направилась к Мониной спальне. Тот, сидя в кресле в одних шортах, тыкал пальцем в мобильный и чесал голое пузо. Услышав шаги, Моня быстро поднял голову.

– Так че за дела, я не понял? Какой тебе еще грим надо? Все ж, блин, из Парижа выписано!

– Нужен дневной, Монь, а у нас весь для концертного света…

– Так а какая разница? – снова почесал пузо Моня.

– Да это долго объяснять, – наморщила носик Лиза. – Оно тебе надо? Я ж у тебя за грим отвечаю, так что…

– Нет, ну ты видел? – возмутился Моня, вроде как призвав в союзники Шварца. – Я, блин, тут за все башляю как Буратино! Даже за ее трусы, которые мне потом… – Здесь Моня, спохватившись, умолк. – А она мне говорит, что это не мое дело!

– Лизка, Монь, ваще, блин, в последнее время оборзела! – охотно поддакнул Шварц.

– А ты лучше заткнись! – зло оглянулась Лиза. – В кресло сел! Быстро!

– Ты че, блин, гонишь? Раскомандовалась! Чего я там забыл?

– Монь, я просто на нем покажу разницу! – с подхалимскими нотками произнесла Лиза.

Моня на это купился.

– Давай-давай! – энергично почесал он пузо. – Толку от тебя в последнее время все равно никакого, хоть на подопытного кроля сгодишься!

Шварц, обиженно сопя, прошел к поворотному стулу перед зеркалом. Плюхнувшись на него, он угрюмо уставился в свое отражение. Лиза тем временем быстро разложила на столике свои причиндалы. Вжикнув «молнией» сумки, она извлекла из пакета накидку и небрежно набросила ее на могучие плечи Шварца. На них накидка не сходилась, но Лиза ее и не собиралась застегивать.

Из кейса она вытащила какой-то тюбик, выдавила на пальчик немного крема и круговыми движениями нанесла его на щеку Шварца. После этого кисточкой Лиза быстро припудрила это место, сорвала накидку и сказала:

– Подъем, кролик!

Шварц поднялся и повернулся, Моня окинул его недоуменным взглядом и спросил:

– Ну?

– А теперь идем на террасу! – свернув и сунув накидку в пакет, ухмыльнулась Лиза.

– Ну пошли, – пожал плечами Моня, вставая и засовывая руки в карманы шорт.

Шварц вышел на террасу первым, развернулся и глупо улыбнулся. Моня застыл на пороге, вытащил из кармана одну руку и почесал пузо. Стоявшая сзади Лиза сказала:

– Видишь?

– Ага… – кивнул Моня. – На трупешник похоже…

Покрытая гримом щека Шварца в дневном свете странно фосфоресцировала, как если бы изображение его демонстрировали на севшем ти-эф-ти-мониторе.

– Чего-чего?.. – испуганно поднял к лицу лапищу Шварц.

– Не бойся, жить будешь! – протянула ему салфетку довольная Лиза. – Если стереть успеешь!

– Так! – быстро посмотрел на свои «Картье» Моня. – Тогда давай по-быстрому вниз и катите к «Палладиуму» с пацанами на одном «Крузере». Как купите, отзвонитесь!

Торговый центр «Палладиум», расположенный в духе времени под одной из центральных площадей Симферополя, был, можно сказать, излюбленным местом шопинга состоятельных горожан и гостей Крыма. «Ленд Крузер» Мониной охраны в нарушение всех правил въехал на тротуар и подкатил к самому входу в подземный переход.

Двери распахнулись. Из машины десантировалось двое типов в своих демисезонных похоронных костюмах. Один из них встал спиной к машине и подозрительно завертел головой по сторонам, второй распахнул дверцу Лизе. Та была в довольно скромном для себя рабочем прикиде, но юбка при высадке, естественно, задралась так, что аппетитные прелести Лизы оголились до эротичных черных кружев. Охраннику это было все равно, но двое мужиков, оказавшихся поблизости, застыли как вкопанные, разинув рты.

Лиза, как и любая женщина, сразу почувствовала прилив жизненных сил. Делая вид, что ничего не замечает, она летящей походкой направилась к лестнице. Охранники с расторопностью тевтонских рыцарей тут же образовали «коробочку». Один ледоколом быстро двигался впереди, второй пристроился Лизе в кильватерную струю, образованную шлейфом парфюма «Жадор».

Спустившись вниз, делегация свернула влево. В подземном переходе теснились ларьки, киоски и дешевые кафешки, у которых день и ночь паслись «центровые» забулдыги, а вечерами собиралась молодежь – потусоваться и попеть под пивко с гитарой Цоя. На кафельной стенке под трафарет был нанесен черной краской портрет кумира с надписью «Кино» – форевер».