Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

— Именно что в буквальном. Дьявол порой овладевает людьми. Я видел множество тому примеров, и не ошибаюсь.

Повисла долгая пауза, во время которой Аллейн напомнил себе, что на свете существует множество людей, совсем не обязательно неумных, которые умудряются верить в дьявола самым искренним образом. И вот он нарушил молчание:

— Должен сказать, в данном случае мне очень хотелось бы, чтобы вы провели церемонию изгнания этого самого дьявола.

На это отец Джордан со всей серьезностью сообщил, что тут существуют определенные трудности.

— Нет, конечно, я буду молиться за преступника, — добавил он.

Тим вскочил на ноги, закурил сигарету и с видом человека, цепляющегося за последнюю соломинку, попросил Аллейна пояснить, как относится полиция к такого рода убийцам.

— Ведь как бы там ни было, вы здесь у нас единственный эксперт.

— О, что вы, — заметил Аллейн. — Ничего подобного. Наша первая и главная задача — это с Божьей помощью защитить общество, ну а уже затем поймать и обезвредить убийцу. А такого рода преступники — всегда наша головная боль. У них нет характерных отличительных черт. Они походят друг на друга лишь в одном плане — горят желанием убивать ради собственного удовлетворения. В повседневной жизни они могут оказаться кем угодно. Никаких внешних признаков тут не существует. Обычно мы ловим их, но не всегда. И каждый сыщик начинает первым делом выискивать какие-то отклонения от нормы. Но никакой нормы не существует, если этот ваш человек одиночка, каким, к примеру, был Джек Потрошитель. В этом случае ваши шансы вычислить и поймать его заметно сокращаются. — Аллейн умолк на секунду, затем тон его изменился: — А что касается того, почему он стал тем, кем есть, — тут мы профаны. Если бы знали, работать было бы куда как проще.

— А вы, как я вижу, человек сострадательный, — заметил отец Джордан.

Аллейн счел эту ремарку неуместной. И поспешил ответить:

— Ничего подобного. Следователь, осматривающий тела задушенных девушек, которые умерли в жутком страхе, испытывали страшные физические муки, вовсе не расположен испытывать сострадание к мучителю. И ему в тот момент нет дела до того, что, возможно, сам убийца испытал когда-то сильнейшее душевное потрясение. И что сложись обстоятельства по-другому, он бы этого не совершил. Так или иначе, он слишком далеко зашел.

— В таком случае, — сказывал Тим, — можно ли как-то предотвратить тот момент, когда навязчивая идея у убийцы достигнет своего пика?

— Конечно, можно, — с готовностью согласился Аллейн. — Именно эта задача и стоит перед вами, друзья мои.

Тим поднялся.

— Сейчас уже три. Я должен принять участие в игре в гольф на палубе, — сообщил он. — Какие будут указания? Наблюдать усердно и неотступно?

— Именно так.

Отец Джордан тоже встал.

— А я иду разгадывать кроссворд с мисс Эббот. Она раздобыла новые сборники издательства «Пенгвин». Мистер Мэрримен же предпочитает Хименеса[26].

— А я предпочитаю «Таймс», — сказал Аллейн.

— Днем возникает одна проблема, — вздохнул отец Джордан. — Дамы обычно расходятся по своим каютам.

— Чисто теоретический вопрос, — мрачно произнес Тим. — Допустим, наш человек Кадди. Как думаете, способен ли он задушить миссис Кадди?

— Разрази меня гром, — усмехнулся Аллейн. — Будь я на его месте, то давно бы это уже сделал. Ладно, ступайте.

Днем на палубе оставалось не так уж много тенистых мест, и между пассажирами развернулась тихая потаенная борьба, чтобы, по мере возможности, занять их заранее. Некоторые «бронировали» эти уголки. Мистер Мэрримен оставил на самом лучшем шезлонге надувную подушку и шляпу-панаму. Супруги Кадди норовили передвинуть свои, когда рядом никого не было. Мистер Макангус положил плед на одну из деревянных скамей, но поскольку никто больше на нее не претендовал, этот поступок себя не оправдал. Обин Дейл и миссис Диллингтон-Блик использовали свои собственные роскошные шезлонги с матрасами из пластиковой пены и установили их на маленькой веранде, заняв ее целиком. Хотя после чая особо заняться было нечем, никто, похоже, не спешил занять эти свои места.

Пока Тим, Джемайма и два младших офицера играли в палубный гольф, мисс Эббот и пятеро мужчин устроились в тени, под выступом верхней палубы, между дверьми в салон и кнехтом в средней части корабля. Мистер Кадди громко похрапывал, прикрыв лицо «Ридерс Дайэджест». Мистер Макангус тихо дремал, мистер Мэрримен и Аллейн читали. Отец Джордан и мисс Эббот трудились над кроссвордом. Словом, очень мирная картина. Отрывочные фразы и радостные возгласы при угаданном слове плыли над головами и смешивались со строчками из стихотворения Верлена.

А наверху капитан Баннерман предпринял дневную прогулку по мостику. Монотонность этой прогулки скрашивали его одобрительные взгляды на Джемайму, которая выглядела совершенно обворожительно в джинсах и алой блузке. Как он и предсказывал, она пользовалась большим успехом у младших офицеров. Ну и разумеется, у судового врача тоже, не преминул отметить капитан. Очевидно, почувствовав на себе его взгляд, Джемайма подняла голову и весело махнула рукой. Мало того, что хорошенькая, она еще и очень милая неиспорченная юная девушка; просто замечательная во всех отношениях девушка, подумал капитан. Смутно осознавая, что ход его мыслей принял не совсем верный характер, Баннерман решил вместо этого подумать о миссис Диллингтон-Блик — такого рода ментальные переключения давались ему легко.

Джемайма взмахнула клюшкой и нанесла удар по мячу противника, провалив, таким образом, свою подачу. Воскликнула «черт!», а потом расхохоталась. Младшие офицеры, изо всех сил старавшиеся проиграть ей, закончили игру и нехотя вернулись к прямым своим обязанностям.

— О, Тим! Мне страшно жаль, — воскликнула Джемайма. — Ты должен был выбрать себе другого партнера.

— Я тебе надоел? — спросил Тим. — Чем займемся теперь? Может, попробуем сыграть вдвоем?

— Нет, спасибо, как-то не очень хочется. Мне крайне необходима поддержка такого доброго и терпеливого человека, как ты. Может, кто другой хочет поиграть? Мистер Макангус, к примеру? Наверняка он игрок получше, чем я.

— Мистер Макангус спит сном праведника. И еще ты прекрасно знаешь, что говоришь ерунду.

— Тогда с кем же? — Джемайма нервно откинула волосы со лба. — Хотя, наверное, для игры уже слишком жарко. — Она покосилась на группу людей, устроившихся в тени под верхней палубой. Мистер Мэрримен отложил книги и беседовал о чем-то с Аллейном. Наставительно тряс пальцем и с жаром выплевывал слова.

— Ну вот, снова превратился в мистера Чипса, — заметил Тим. — Бедняга Аллейн.

И тут же ему в лицо бросилась краска. В голову полезли самые неприятные мысли. Но доминировала одна: как же мог он, Тим Мэйкпис, человек ответственный, человек науки, психиатр, допустить столь досадный промах, совершить такую дурацкую ошибку? Стоит ли признаваться в ней Аллейну? Как теперь объяснить все это Джемайме? И тут он услышал ее голос.