Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев

— Таких людей, как вы, становится все меньше и меньше, —заметил Дронго. — А что вы думаете об Арсении Викторовиче? Он тоже из бывших«малиновых пиджаков»?

— Нет, конечно, — удивился или испугался Сарычев. Онопасливо покосился на Дронго: — Нет, нет. Вы знаете, все наши богатые людиделятся на две категории. Бывшие проходимцы, нажившиеся на спекуляциях свалютой или торговле компьютерами в самом начале своего пути. И люди, которыемогли считать себя состоявшимися и в прежней жизни, — нефтяники, газовики,ученые, дипломаты. В общем, скажи мне, кем ты был, и я скажу, кто ты есть. Я неверю в честную возможность мгновенного обогащения, господин Дронго. И вы, наверное,не верите. Все наши миллионеры либо прибрали к рукам государственнуюсобственность, либо умело воспользовались ситуацией.

— Мурашенков относится к первой или второй группе? — неунимался Дронго.

— К обоим, — чуть замешкавшись, ответил Сарычев, — но онсумел состояться и в прежней жизни. Поэтому его я уважаю больше остальных.

Игроки, по очереди выполнившие свои удары, прошли дальше.Теперь до здания отеля оставалось совсем немного.

И в этот момент раздался громкий крик. Все обернулись, непонимая, что происходит. Кричал Мануэль Сильва. Он увидел, что на холм прямоперед отелем вышли двое детей. Дронго узнал их. Это были девочка и мальчик изшвейцарской семьи, приехавшей сюда вчера вечером. Дети гуляли, весело дурачасьи болтая между собой. Они и не заметили, как подошли к лужайке, окружавшейпесчаную яму, рядом с которой находилось несколько приземлившихся мячейигроков.

— Прочь! Уйдите оттуда! — кричал разгневанный МануэльСильва. — Вы мешаете играть. Там наши мячи. Уходите немедленно!

— Уходите, — следом за ним подал голос Карнейро, — не стойтена поле!

Растерявшиеся дети, не понимая, почему на них кричат,замерли на месте, испуганно прижавшись друг к другу. Мальчик обиженно озиралсяпо сторонам, а девочка хмурилась, неотрывно глядя на приближающихся игроков.Она уже была готова расплакаться, когда прибежавший из отеля отец отвел детей всторону от площадки для гольфа. Такой важной игры для взрослых!

Все наконец успокоились.

— Завершающая стадия игры, — пояснил Сарычев, — осталасьпоследняя лунка, а для кого-то и последний удар. Мануэль Сильва навернякапобедит.

Рядом с песчаной ямой лежали сразу три мяча. Первым к своемуподошел Джеймс Фармер. Он очень внимательно выбирал клюшку, чтобы нанести удар.Здесь нужно было так рассчитать силу удара, чтобы постараться попасть как можноближе к лунке. Фармер, снова отвернувшись от солнца, встал к мячу, затем, неменяя выражения лица, посмотрел на остальных игроков и пробил. Мяч упал внескольких метрах от лунки. Стало ясно, что Фармер сумеет занять второе место,если его не опередит Мурашенков точным попаданием сразу в лунку.

Арсений Викторович вышел вторым. Он посмотрел в сторонулунки. Это была последняя, восемнадцатая лунка. Надежды на преодолениепрепятствия в виде песчаной ямы и на точный удар у него были, но Мурашенков незахотел рисковать. Если он не попадет в лунку, то мяч скатится в яму, и тогдаему придется потратить несколько ударов, чтобы вытащить его оттуда.

Мурашенков вздохнул и несильно пробил. Мяч приземлилсядовольно далеко от лунки, но попал на траву, — к облегчению для Сарычева,переживавшего за земляка. Все же теперь и у Мурашенкова оставался шанс, еслипри очередном ударе Фармер промахнется.

Наконец к мячу подошел Мануэль Сильва. Он долго и придирчивовыбирал клюшку. Зрители и игроки с нетерпением ждали, когда же он пробьет.Никто не сомневался в победе владельца отеля. Он был намного впереди, и дажедва неточных удара не могли остановить его на пути к первому месту.

Сильва посмотрел на солнце, стоявшее уже прямо над головой,взглянул в сторону отеля. Можно было несильно пробить, чтобы мяч ушел запесчаную яму, и затем двумя ударами загнать мяч в лунку. Но Мануэль Сильвадолго прицеливался. Слишком долго.

— Он решил всех разгромить, — расценил его приготовленияСарычев, — показать нам, какой он классный игрок. Он же чемпион мира средилюбителей. Если Сильва попадет точно в лунку, то такой удар войдет в историюотеля. Сумеет ли он так пробить? Рискнет ли? Он ведь настолько оторвался отостальных, что может себе позволить рискнуть.

Мануэль Сильва взял клюшку для дальнего удара. Он еще разпосмотрел в сторону лунки, в сторону кустарника, росшего за полем, в сторонуздания отеля. Наклонился, очевидно, для того, чтобы посмотреть на мяч. И,широко размахнувшись, нанес удар. Мяч поднялся высоко в воздух и блеснул. Всесмотрели, не веря своим глазам. Мяч падал долго, несколько секунд. Наконец упалрядом с лункой, на мгновение замер и затем медленно тронулся с места. Катилсясекунду, вторую, третью… И мягко шлепнулся в лунку.

Все взревели от восторга. Сильва победил. Такой удар подсилу только профессионалу!

— Он победил! — сказал с восхищением Сарычев. — Ну а вторымнаверняка станет Фармер. Если бы Арсений Викторович играл не с такими сильнымисоперниками, у него, возможно, был бы шанс…

Игра закончилась, все неспешно двинулись по направлению котелю. Мануэль Сильва принимал поздравления. Фармер сухо поздравил победителя,ограничившись всего несколькими словами.

Дронго шел следом за ними и, глядя в затылок американцу, всевремя спрашивал себя, что должен сейчас чувствовать человек, потерявший вчеражену. «Возможно, его хладнокровие всего лишь маска, — думал Дронго. — Или вседело в его набожности? Если Джеймс Фармер — верующий человек, то он можетнадеяться на встречу со своей супругой — там, в другом мире…»

Как легко жить, если веришь в загробную жизнь! В дальнейшеесуществование — хороших людей — в раю, плохих — в аду, в то, что все нашипоступки будут оценены по справедливости и каждому воздастся по заслугам его.Рядом с верой всегда остается надежда. Надежда увидеться в потустороннем мире стеми, кого потерял много лет назад. И тогда смерть даже самых близких людей некажется непоправимой трагедией.

Как хочется поверить в такое существование! Ведь по волеБога или высшего вселенского Разума все мы — лишь ничтожные существа,наделенные искрой сознания, и земная наша жизнь — такой краткий миг, что обэтом даже страшно подумать.

И если человек искренне верит в Бога, он должен верить и вжизнь после смерти, в вечное существование своей души. Хотя, наверное, Вечностьтоже нечто настолько страшное и невозможное, что мы даже не можем это себепредставить.

«А я — верующий человек? — вдруг спросил себя Дронго. — Ведьс точки зрения Вечности наши поступки часто лишены всякого смысла. Если каждыйиз нас действует по предназначению свыше, — значит, убийца убивает не потому,что хочет убить из корыстных или других побуждений, а потому, что все заранеепредопределено? Но в таком случае, зачем его искать? Зачем тратить время, силы,эмоции на поступок, не зависящий от человеческого сознания? Или мои поиски тожепредопределены? И тогда возмездие убийце есть божественное провидение,заложенное в меня самого?