Алхимик - Питер Джеймс

— Объясните, что конкретно вам надо, — сказала она. — И я попытаюсь.

Лондон. Понедельник, 7 ноября 1994 года

Только что минуло десять часов, и Монти уже вела свой «эм-джи» по уклону Вестуэй. Маленькие «дворники» отчаянно сражались с дождем. По радио два политика спорили о судьбе Боснии, и порой случайные дождевые капли пробивались сквозь залатанную прореху в крыше и падали Монти на лоб. Первым делом она собиралась заехать в их старую лабораторию поискать кое-какие досье, в которых нуждался Коннор Моллой, и надеялась, что, когда пару часов спустя поедет в Лондон, ей удастся миновать пробки часа пик, но движение оставалось таким же напряженным.

Она почти не спала, и сейчас ею владели усталость и раздражение. Всю ночь она не могла отделаться от потрясения и печали из-за смерти Сары Джонсон, ответственность за которую лежала на «Бендикс Шер». Не был ли Губерт Уэнтуорт сумасшедшим? Параноиком? Или за его словами в самом деле что-то кроется?

Она, безусловно, знала, что почти у каждого лекарства на рынке есть оборотная сторона; всегда имелось небольшое количество людей, которые страдали от побочных эффектов. Было вполне понятно, почему журналист так тяжело воспринял судьбу своей семьи и искал любое объяснение постигшей его трагедии, — но что могла дать информация о таких же симптомах еще у двоих людей?

За всем этим крылась глубокая моральная диллема: пусть даже и существовала связь с «Матерноксом», лекарство это помогло миллионам людей по всему миру — и миллионы здоровых детей во всем мире обязаны своим существованием именно ему. Когда дело касалось фармакологии, вопрос был в том, что предстояло взвесить пользу и вред и принять твердое холодное решение. Оценить процент шансов. Но как легко было оценивать их, когда имеешь дело с безличными статистическими данными. Куда тяжелее, если вместо них страдают реальные люди, которых ты знала и любила, и как трудно согласиться с риском, если ему подвергаются те, кто тебе дорог.

Но если газетчик прав относительно причин взлома, то, значит, тут кроется что-то гораздо более зловещее. Нужна информация, решила Монти, прежде чем она вообще на что-то решится; отношения Баннерманов с «Бендикс Шер» только начали складываться, и ей не хотелось так сразу раскачивать лодку. У нее и так хватало проблем, когда она сглаживала отношения отца с другими людьми, предотвращая стычки; не хватало только, чтобы она стала задавать неудобные вопросы. И, представив, как ее имя будут склонять во всех газетах, она внезапно испытала приступ ужаса.

Мистер Уэнтуорт казался вполне приличным человеком, но он был журналистом, а за все эти годы она обрела достаточно опыта, чтобы понимать, как пресса относится к фармацевтической промышленности: все, что связано с ней, — это легальная цель для нападения. Поэтому надо быть очень осторожной.

Она включила левый поворотник, решительно вырулила на соседнюю и не менее забитую полосу, щелкнув по клаксону двумя пальцами, издала такой же яростный гудок, которым ее встретили, и резко повернула в боковую улицу, где сбросила скорость и стала присматриваться к обочинам.

Увидев перед собой телефонную будку, она притормозила, выскочила из машины и влетела в нее, плотно прикрыв за собой дверь. Опустив в щель монету, Монти открыла записную книжку на той странице, где записала номер, продиктованный Уэнтуортом, и набрала его.

— «Темз-Уолли газетт», — ответил женский голос.

— Будьте любезны, могу ли я поговорить с Зандрой Уоллертон?

— Ее линия занята… соединить вас с отделом новостей?

— Я подожду.

Черные цифры на индикаторе сообщили, что ее кредит составляет девяносто семь пенсов. Она облокотилась на маленькую полочку и уставилась на визитную карточку, прикрепленную к стене. «Моника. Французский массаж. Устраняет любое напряжение». «Габриэлла. Уроки латыни и коррекционная терапия». «Даниэлла — черное дерево».

Она часто пыталась представить, кем на самом деле являются эти женщины. Недавно она прочитала статью в «Индепендент», в которой говорилось, что многие из них имеют неплохое образование и делают легкие деньги. Через запотевшее окно она заметила бродягу в грязном пальто, который тащил куль с тряпьем.

— Соединяю, — сообщила телефонистка, прервав ее размышления.

Через секунду она услышала резкий сухой голос, который торопливо бросил:

— Зандра Уоллертон.

— Здравствуйте… меня зовут Монтана Баннерман… Губерт Уэнтуорт попросил меня связаться с вами…

— Знаю, — резко прервала ее репортер. — Он сказал мне, что вы будете звонить. Лучше бы нам где-нибудь встретиться. Скажем, неподалеку от вашего офиса.

— Или я могла бы встретить вас в Беркшире, если это легче для вас.

— Я должна быть в Лондоне завтра к полудню. Вы можете освободиться во второй половине дня?

— Да… У меня свободный график.

— Как насчет четырех часов? Попробую найти место где-нибудь неподалеку, где мы могли бы поговорить. Вы знаете отель «Тистл»?

— Нет.

— Примерно в пяти минутах ходьбы. Угол Моттрем и Гоуер-Плейс — большое уродливое здание, смахивает на многоэтажку.

— Найду.

— На первом этаже кафе. Называется «Мешок с шерстью».

— Можете рассказать, как вы выглядите… чтобы я узнала вас?

— Все о'кей, я прихватила ваше фото из недавней статьи. У меня короткие черные вьющиеся волосы и очки. И я невысокого роста.

— Я тоже, — сказала Монти.

— Нас устраивает. Значит, в четыре часа в «Тистл», — заключила репортер и повесила трубку.

«Очаровательно, — подумала Монти. — Любой может подумать, что это она делает одолжение мне». Она повесила трубку и подобрала высыпавшуюся сдачу.

Когда она повернулась, у нее подпрыгнуло сердце. Дверь была перекрыта высоким мужчиной в распахнутом плаще. Несмотря на дождь, на нем были темные очки. Ее затрясло от страха. Мужчина стоял совершенно неподвижно, в упор глядя на нее.

Инстинктивно она сделала шаг назад, лихорадочно соображая, что делать. Надо звонить в полицию. Всего лишь нажать 999; от страха у нее пересохло во рту. Телефонная будка внезапно стала тюрьмой. Был только один путь из нее, но мужчина стоял как раз перед ней. В голове вспыхнули мысли о взломе, о котором рассказывал журналист. Эти безжалостные мрачные люди в масках и кожаных перчатках не остановятся ни перед чем. Господи, она ничего не может сделать… может, просто поговорить с ним — и тут она заметила рядом с мужчиной собаку, золотистого ретривера, которого хозяин держал на коротком поводке. Она рассмеялась, поняв, что из-за своей глупости чуть не впала в панику, и распахнула дверь.

— Она свободна, простите, что задержала вас, — сказала Монти. — Я придержу для вас дверь.

Слепой пробормотал благодарность и вместе с собакой осторожно вошел в телефонную будку.