Не навреди ему - Джек Джордан

– Я скучал по этому, – говорит он, и на его лице по-прежнему мелькает улыбка.

Я вытираю глаза и стараюсь не начать снова смеяться. На мгновение я забыла об осторожности и захотела его обнять. Вот он, мой старший брат, сидит передо мной. Я откашливаюсь и выпрямляю спину.

– Поедем домой, – говорит он. – Поужинаешь с нами.

– С нами? Ты что, правда нашел кого-то, кто тебя терпит?

Он не попадается на удочку.

– Да ладно тебе. Ты бы не позвонила, если бы не захотела, тебя могла бы забрать эта твоя подружка. Это просто ужин. И к твоему сведению: да, я кое-кого нашел. Его зовут Рик, и он тебе реально понравится, если дашь ему шанс.

Дэмиен нашел свою любовь и остепенился, а я все это пропустила. Я сама себе удивляюсь – я всерьез рассматриваю возможность принять приглашение.

Нет. Не позволяй ему себя заманить. Он один в один ма.

Я опускаю глаза себе на колени и отстегиваю ремень.

– Спасибо, но у меня планы.

Он собирается что-то еще сказать, но стискивает зубы и резко кивает.

– Ладно.

– Спасибо, что подвез.

– Ну да, – говорит он, отмахиваясь. – Удачи на суде.

Я вылезаю из машины и иду к дому, чувствуя на спине взгляд Дэмиена. Зайдя в подъезд, сразу поворачиваю к лестнице, чтобы не ждать лифта, сдерживая слезы, как будто я снова маленькая девочка.

«Пора бы уже вырасти, – одергиваю я себя, роясь в сумке в поисках ключей. – Нельзя допускать его в свою жизнь, ему нельзя доверять. Ты же знаешь».

Пересекаю лестничную площадку и замираю, заметив записку, приклеенную к двери.

Я сдираю записку с двери и перечитываю ее снова и снова, пока до меня не доходит смысл этих слов. Я закрываю лицо ладонями, комкая шуршащую бумажку и чувствуя, как слезы жгут глаза.

Она правда это сделала. Я бездомная. У меня нет работы. Нет дома. Что мне теперь делать?

– Подружки нет дома?

Я вздрагиваю от звука его голоса и роняю руки. Дэмиен стоит на верхней ступеньке лестницы, прислонясь к перилам, со своим блондинистым ежиком и темными очками на лбу. Он, видимо, вошел за мной. Его насмешливая улыбка смягчается, когда он видит мои слезы, и я замечаю искру сочувствия в его глазах.

– Ну давай. Угощу тебя фиш-энд-чипс.

Я стою неподвижно у своей двери, как будто у меня есть другой выбор. Так хорошо, когда наконец есть кто-то, кто может о тебе позаботиться, но я так долго пыталась убежать от прошлого, что все во мне противится тому, чтобы к нему вернуться; лучше бы мне пойти в какой-нибудь приют для женщин или ночевать на улице. Я снова смотрю на записку. От моих слез на ней расплылись чернила.

У меня нет выбора.

Он протягивает мне руку, и я подхожу ближе, хотя каждая клетка моего тела кричит, что нельзя этого делать. Он обнимает меня рукой за плечи и притягивает к себе.

– Но сначала ты сходишь в душ, вонючка.

Я смеюсь, шмыгая носом.

Мой старший брат обо мне позаботится, и от этого впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности. Но по мере того как мы спускаемся вниз по лестнице, горло мне все сильнее сжимает паника.

Стоит мне вернуться назад, и он сделает все возможное, чтобы я больше никогда не смогла уйти.

27

Анна

Понедельник, 8 апреля 2019 года, 08:40

Мне кажется, что в последнее время я только и делаю, что трясусь. Трясусь от страха, от ярости, от недосыпа и от бензодиазепина, который помогает мне сохранять спокойствие. Я отвожу взгляд от больницы по ту сторону ветрового стекла, высыпаю на ладонь две желтые таблетки и глотаю, запивая водой.

Я сделала все, что они просили. Я лгала, я мошенничала, я хладнокровно убила человека, а они по-прежнему мне его не вернули.

На все воскресенье я погрузила себя в прерывистую медикаментозную кому. Мне снился Зак, я кричала ему с такой силой, что просыпалась от этого крика, и на меня раз за разом наваливалась та же боль. Потом я глотала таблетки и снова засыпала. Я и сейчас в полусонном состоянии.

Телефон похитителей молчал, но я знаю, что они за мной следили. Как только я вырывалась из тумана, в который погружали меня таблетки, я чувствовала взгляд камер, покалывающий мне кожу.

Я смотрю на свое отражение в зеркале солнцезащитного козырька. На мне белая блузка и аккуратные черные брюки, как будто это всего лишь очередной понедельник, но если присмотреться, то видно, как волосы безжизненно свисают мне на плечи, что они заметно поредели из-за того, что я их постоянно выдергиваю. Даже под слоем косметики видно, что кожа у меня уставшая, бледная. Белки глаз порозовели от постоянных слез.

Соберись. Ты нужна Заку.

Никто не должен заподозрить, что что-то не так. Я должна быть сильной, спокойной. Непроницаемой. Я бросаю последний взгляд на женщину в зеркале, вижу, как ее взгляд становится жестким, и закрываю козырек.

Если будешь недостаточно убедительной, они его убьют.

Делаю глубокий вдох и вылезаю из машины.

Я захожу в отделение, прислушиваясь к знакомому шуршанию моей формы и мягкому постукиванию сабо. В любой другой день я бы занялась обычными делами не раздумывая, но сегодня от меня требуются все мои силы, чтобы выдавливать из себя улыбки и приветствия. Последние остатки самоконтроля я трачу на то, чтобы не выдать своей лжи.

Я добираюсь до поста медсестер и встречаюсь взглядом с Вэл. Она коротко кивает в сторону постелей больных, туда, где возле моего пациента стоит доктор де Силва.

У меня опускается сердце.

– Это еще почему?

– Не знаю, – отвечает она. – Вы слышали про Марго?

– Что такое?

– Это она воровала из шкафчиков. Ее уволили в субботу, увезли в полицию.

– Господи. Вот уж никогда бы не подумала.

Это ложь. Конечно, подумала бы. Я вспоминаю, как она несколько раз пыталась подружиться со мной в раздевалке, видимо, чтобы отвлечь внимание от моего шкафчика или заручиться моим доверием, если ее начнут подозревать. Умная девочка. Но недостаточно умная.

По крайней мере, о ней не нужно волноваться.

– Доктор де Силва объяснил как-нибудь, почему теперь работает с моим пациентом?

– Нет, просто попросил его историю болезни. Он в жутком настроении.

Значит, кто-то сверху нагрузил его работой.

– Спасибо.

Я подхожу к доктору де Силве как раз, когда он отворачивается от пациента и ставит галочку в документе на планшете. На моем планшете.