Звезда Земли - Джанет Эдвардс

– Мы закончили обработку изображений, переданных историками. И, добавив данные в нашу основную статистическую модель, снизили текущую оценку угрозы с шестидесяти одного до пятидесяти трех процентов.

Полковник Торрек явно был рад такому итогу, а вот я ошеломлена:

– Правда? Не понимаю, как.

Левек рассмеялся:

– Оценка риска исходит из сочетания нескольких взвешенных зональных сетей вероятностей, Джарра. Одна из таких зон связана с предположением, что инопланетяне уже были на Земле, и анализ изображений снизил риск враждебных намерений пришельцев. Поэтому и общая оценка упала до пятидесяти трех процентов. – После паузы он продолжил: – Она останется на этом уровне, пока не произойдет одно из трех: мы сумеем связаться со сферой, она сделает что-то неожиданное, или нас накроет солнечная буря. Если во время сильной солнечной бури сфера ничего не предпримет, оценка риска снизится до тридцати восьми процентов.

– Мне нравится это число, – заметил полковник Торрек, – но я бы предпочел найти способ связаться со сферой. – Он повернулся к нам с Фианом: – Раз звено историков закончило работу, то теперь вы официально в гражданском отпуске и можете вернуться на свой курс. Мы будем посылать вам регулярные сводки, и, если вам придут в голову еще идеи, сразу же свяжитесь со мной. Мы уже почти все перепробовали, и я готов выслушать любые предложения, какими бы безумными они ни казались.

– Есть, сэр. – Я кивнула Фиану, и мы оба встали и отдали честь. – До свиданья.

– Мы обязательно увидимся, что бы ни случилось. Я остаюсь вашим командиром, и по завершении программы «Инопланетный контакт» нам нужно будет обговорить будущее. Присвоив вам, не прошедшим академию, звания, я создал административную неувязку. Ее можно исправить с помощью ускоренного курса.

Я поморщилась:

– В моем случае это неважно, сэр. Я – инвалид, и карьера настоящего военного мне недоступна.

– Насколько мне известно, Земная Больница проводит исследования по поиску лекарства.

Я сразу разозлилась, как всегда, когда люди упоминали о научных опытах, которые лишь мучили меня напрасными надеждами, но ответила спокойно и вежливо:

– Они ничего не найдут, сэр. Лекарство ищут уже несколько веков, но так ничего и не добились.

– Ну что ж, мы все обговорим позже. Желаю удачи вам обоим.

Мы с Фианом повернулись и вышли. Вот и все. Я ненадолго пожила так, как могла бы, не сыграй со мной генетика злую шутку, будь я нормалом, а не исключением, одной из тысячи.

Мне вдруг подумалось: если бы та, другая Джарра, пошла в военную школу, а потом в академию, то в жизни бы сюда не попала. Та, другая Джарра, была бы всего лишь кадетом и не имела бы понятия об активизации программы «Инопланетный контакт». Полковник Торрек вызвал меня только из-за инвалидности.

Мы наконец добрались до своих комнат и переоделись в гражданское.

– Нам нельзя рассказывать однокурсникам про «Контакт» и о нашем призыве тоже, – сказал Фиан. – Военные файндеры придется взять с собой, чтобы оставаться в курсе событий, а что насчет бронекостюмов и формы?

При мысли об Арраке Сан-Домексе мою странную ностальгию как рукой сняло, и я улыбнулась:

– Бронекостюмы лучше оставить, а вот форму прихватим. Военным она не нужна, а у меня есть на нее планы!

В учебном куполе на раскопе все казалось странно маленьким. Мы прошли обязательную регистрацию, приложив ладони к дисплею в портальном зале, и направились к нашей комнате с вереницей летающего багажа за спиной. Коридорные стены словно сжимались вокруг меня.

– Неужели это место уменьшилось за несколько недель? – спросила я.

– У меня те же ощущения, – рассмеялся Фиан. – Купола на «Зулу» были намного просторней. – Он открыл дверь к своей половине нашей комнаты и осторожно заглянул. – Отпад! Они не переставили стену.

Даже сдвоенная, наша комната все равно казалась совсем крошечной по сравнению с апартаментами на военной базе. Ни личной ванны, ни буфета и уж точно никакого сырного суфле на завтрак. Я вздохнула, жалея, что прежние привилегии отныне недоступны.

– Давай сходим поздороваемся, а потом распакуем вещи? Восемь вечера, значит, все в столовой.

Фиан кивнул.

Я с волнением посмотрела на себя в зеркало – разумеется, совсем не такое большое, как в офицерском номере.

– Все в порядке, – весело успокоил Фиан. – У тебя на лбу не написано «майор». А мне что посоветуешь?

Я ошеломленно уставилась на жениха:

– Ты о чем?

– Ну, у тебя уже есть опыт. Несколько месяцев назад ты притворялась ученицей военной школы. Теперь же все наоборот: ты военная, а делаешь вид, что гражданская.

Я хихикнула, и странное ощущение, возникшее после возвращения, пропало. Майор Джарра Телл Моррат – всего лишь сон. А в настоящем разумном мире я просто-напросто студентка подготовительного курса доистории университета Асгарда.

– Давай найдем остальных.

Мы пошли в зал, где увидели знакомую вечернюю картину: несколько человек все еще доедали ужин, а остальные лежали на подушках, прижавшись спинами к серым стенам из флексипласа, и болтали, вполуха слушая, как Далмора поет и играет на копии гитары двадцатого века. Как только мы вошли, все повскакивали и загалдели.

– Вас так долго не было! Где вы пропадали? – канючил Крат. – Вы ведь не могли спорталиться с Земли, так что…

– Крат, прекрати! Помни, что тебе сказал Плейдон: не любопытствуй, – пожурила его Амалия. И, повернувшись к нам с Фианом, пояснила: – Крат выдвигал разные невероятные теории о том, куда вы уехали и почему, пока Плейдон не прочитал ему нотацию о праве на частную жизнь.

Интересно, не упоминал ли Крат в своих теориях об инопланетянах? Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мы, конечно, подготовились к расспросам и придумали, что будем говорить. Слово взял Фиан:

– Вообще-то, мне совсем не хочется рассказывать в подробностях о проблеме в семье.

Крат вздохнул, но, похоже, смирился, по крайней мере, пока.

– Без всезнайки Джарры все было не так. Нам пришлось самим отвечать на сложные вопросы!

В начале года я кичилась своими знаниями, стараясь показать проклятым крысам, что во всем их превосхожу. И вдруг до меня дошло: я доказывала это не столько им, сколько себе. Всю жизнь я ощущала свою неполноценность, но с этим покончено. Никогда особо не разбиралась в собственных чувствах, поэтому понятия не имею, что изменилось и почему, но на меня больше ничего не давило, и как же это было замечательно!

– Я много знала про Нью-Йорк и работу на раскопе из-за экспедиций со школьным историческим клубом, – пояснила я. – А вот с Эдемом вы сейчас знакомы намного лучше меня, ведь провели на развалинах уже несколько недель. Для школьников и любителей здесь слишком опасно, так что наш клуб сюда не пускали, и про Эдем я слышала только на лекциях перед посещением Ковчега.