Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана - Анатолий Оловинцов

«Монголы Чингисхана – это, в первую очереддь, такие крупные племена, как найманы, кереи, коныраты и джалаиры» [104, т. 1, кн. 1, с. 103].

Хара-Даван в своей книге «Чингисхан – полководец и его наследие» этот тезис персидского историка подтверждает: «Основными племенными объединениями, на которые делились монголы, были: татары, тайчжуиты, кереиты, найманы, меркиты и уйгуры» [131, с. 62, 64, 66].

Рашид ад-Дин добавляет: «Но ставшие теперь монголами племена и сами помнили, что еще недавно им было выгодно называться татарами, и, видимо, иной раз так себя и называли, будучи «официально» монголами» (там же).

После разрыва с Жамухой к Темучжину присоединились многие родственники – борчжигины и тайчиуды, укрепляя его положение среди монгольских племен. § 123: «Посоветовались меж собой Алтан (дядя Темучжина по отцу), Хучар (двоюродный брат), Сача-беки (троюродный брат) и все прочие и сказали Темучжину: «Мы решили поставить тебя ханом». И дали клятву на верность новому хану. Так Чингисхан в 1189 году стал ханом улуса Хамаг Монгол («Все Монголы»), который стал первым этапом на пути образования единого Монгольского государства.

В дальнейшем Чингисхану предстояла тяжелая и трудная борьба с конфедератами – главами соседних племен и полного их подчинения единой централизованной ханской власти. И только после победы над Жамухой, покорения крупных племен: татар, журхинцев, меркитов, кереитов Ван-хана и найманов, в 1206 году главная цель Чингисхана была достигнута – было создано единое Монгольское государство. Судя по сохранившемуся оттиску печати Гуюк-хана (1246–1248) – официальное название государства было «Великая Монголия».

Китайский летописец Мэн-хун предполагает: «Прежде был народ мэн-гу, который был страшен джурчженям и предводитель которых провозгласил себя императором. После они были истреблены, однако ж, когда Чингисхан основал империю, прибежавшие к нему цзиньские подданные научили его принять название этого народа, чтобы навести страх на цзиньцев». Однако из «Сказания…» мы знаем, что еще прадед Чингисхана Кабул-хан назвал свой народ «хамаг монгол». Так что, в памяти кочевников имя монголов сохранялось как символ сопротивления джурчженям.

В китайских трактатах Хуан Дун-фа сказано: «Существовало еще какое-то монгольское государство. Оно находилось к северо-востоку от джурчженей. Татары присвоили их имя и стали называться Великим монгольским государством». Так что наша вышеизложенная версия подтверждается китайскими источниками, а также английским историком Ч.Д. Гальпериным: «Его «монголы» в действительности являлись племенной конфедерацией различных урало-алтайских народов, большей частью тюрков, возглавляемой Чингисом и его монгольским племенем» [49, с. 229].

С ним согласен и голландский специалсит по Монголии Лео де Хартог: «Теперь «все племена, живущие в войлочных шатрах» можно было назвать одним словом – «монголы». Завоеванные племена, даже такие большие, как кереиты и найманы, после этого называли себя монголами. После побед над племенами Чингисхан разрушил их единство, распределяя побежденных между другими племенами. Тех, кто сдавался добровольно, например, унгиратов и ойратов, он, как правило, не трогал. Таким образом, начала зарождаться нация «монголы» [74, с. 47].

Известный историк Ю.А. Зуев в своей книге «Письменные памятники востока. Историко-филологические исследования» (Москва, 1972 г.), пишет: «Сам термин джалаир является монгольским вариантом названия «царского» племени Второго Уйгурского каганата Йаглакар-йала эр». Подобный пример, как один из великого множества, когда термин «монгол» в советскую эпоху был единственно верной и определяющей характеристикой всего этнического населения, ранее проживавших на территории Монголии, тогда как теперь установлено (во всяком случае по версии многих современных авторов и по данной книге) – в VIII–IX веках этнотермин «монгол» и монголы как нация в то время еще не существовали.

«Имя «монголы» до начала VIII в. еще не было известно, и происхождение его до сих пор не вполне выяснено. Официально это имя было принято только после создание объединенного Монгольского государства при Чингисхане (1206–1227 гг.), когда понадобилось дать всем монгольским племенам, складывающимся в единую народность, общее название.

Оно было усвоено не сразу и самими монголами. До 50-х годов XIII в. персидские, арабские, армянские, грузинские и русские авторы именовали всех монголов по старому – татарами» («Всемирная история», том 3). А потом всех нарекли «татаро-монголами».

О том, что народ, который назывался на протяжении нескольких тысячелетий то тюрком, то сюнну, то хунну, гунны, татары, монголы и др., является лишь одним народом – восточными тюрками – ученые Европы знали еще в начале XIX века (а может и раньше) [132, с. 80].

Восточные тюрки, поселившиеся на севере от китайцев, были ими прозваны сюнну, хунну. После развала Хуннской империи, они же на этой территории создавали в VI–IX веках Тюркские, Уйгурские каганаты. А в 1206 году потомки восточных тюрков при лидерстве Чингисхана воссоздали очередной каганат и назвали его «менгу эль» («Вечное государство») [132, с. 129].

В «Мэн-да бэйлу» сказано: «Я Мэн Хун, лично замечал, как их временно замещающий императора го-ван Мухали каждый раз сам называл себя «мы татары»; все их сановники и командующие также называли себя «мы да-да жень» («мы, татарские люди»). Они даже не знают, являются ли они монголами (мен гу) и что это за название» [132, с. 20]. Вот так, наместник Чингисхана в Китае (джалаир по происхождению) Мухали считал себя «татарским человеком». И это спустя 13 лет после официального провозглашения Великой Монгольской империи.

Образно и, как мне кажется, убедительно, казахский исследователь Марат Жандыбаев эту словесную чехарду выразил следующими словами: «Хочешь победить своего могущественного врага – дай ему другое имя, принадлежащее его, им же, поверженному врагу, после чего запутай его историю: в нашем случае запутали так, что просто так не выпутаться» [39, с. 136].

Неоднократно здесь упомянутый английский исследователь Э.Х. Паркер сомневается, что слово монгол произошло от «рыбочешуйных» татар. Он пишет: «Ни по каким меркам невероятно, что монгольское слово мунгу или мунку, обозначающее «серебро», было принято Чингисханом с целью имитации своих предшественников, и что народ или племя, тогда называемое мунку, не может быть трактован с уверенностью, что он или оно имело другое этническое название» [96, с. 206].

Таким образом, монголы – это собирательный термин из тюркских племен и этносом не является. Политическое объединение разных тюркских племен.

Академик Б.Я. Владимирцов на данном этапе подводит итоги: «Таким образом, объединенный монгольский народ впервые получает общее имя, причем имя такое блестящее, что вскоре все начинают с пробуждающимся национальным чувством гордости добровольно уже именовать себя монголами» [136, с. 165]. Но письменность у них была уйгурская на тюркском языке – языке государственной канцелярии. А французский ориенталист Рене Груссе объединение монгольских племен выразил еще конкретней: «Тюрки, как и монголы, были, таким образом, включены в новую монгольскую нацию (монгол улус) и отныне именно под этим именем монголов будут известны победители и побежденные, кереиты и найманы, также, как и борджигины, «все поколения, живущие в войлочных кибитках», и именно под этим именем они будут прославлены» [48, 1-й т, с. 236].