Близость - Элизабет Гейдж

Когда машина слилась с потоком транспорта, Барбара невольно обернулась. Джордан стоял и смотрел на нее пристальным взглядом.

Во второй половине дня она уехала в Уайт-плейс. Последние часы перед отъездом она провела в горячке, пытаясь сосредоточиться на работе и приготовлениях к вечеру, но мысли неотступно возвращались к лицу и фигуре Джордана Лазаруса.

Собравшихся в отеле бизнесменов было гораздо больше, чем она предполагала, и переговоры оказались трудными. Она общалась по очереди с тремя президентами корпораций и двумя председателями советов директоров. С каждым была особая тема для обсуждения.

Барбара была рада столь напряженному графику переговоров. Это отвлекало от мыслей о Джордане. Но к десяти часам вечера голова уже плохо работала, и она была неспособна вести переговоры дальше. Покинув прием, она облегченно вздохнула.

Когда дверь лифта открылась, она вдруг увидела Джордана Лазаруса, одетого в шелковый костюм, в котором он выглядел так, словно сошел с обложки журнала мод. Она не успела возразить, как он вошел в лифт и нажал кнопку другого этажа. Двери лифта закрылись.

— Что вы задумали? — сердито спросила она.

Он молча поцеловал ее. От поцелуя волна восторга захлестнула, до самой глубины. Его сильные руки крепко обнимали ее, язык со страстной настойчивостью проник в рот.

— Пустите! — Она пыталась вырваться, но безуспешно.

Неожиданно он нажал на кнопку «стоп» и лифт остановился между этажами. Он прижал ее к себе и снова поцеловал. Она извивалась, пытаясь вырваться, но руки невольно легли сначала на его плечи, затем обняли шею, наконец погрузились в его волосы. Она была сама не своя.

— Отпустите, — простонала она.

Его объятия немного ослабли, горячее прикосновение его ног уже не ощущалось. В это короткое мгновение она наконец свободно вздохнула.

— Не зайдете ли на минуту в мой номер? — спросил он. — В этой мелодраме я нахожу не больше удовольствия, чем вы. Я просто хочу поговорить с вами.

Барбара ничего не ответила. Она соображала с трудом, во всяком случае, пыталась. Она откинулась назад, чтобы избежать прикосновения к его телу, но руки все еще обвивали его шею. Ее чувства затуманили мозг, и она не видела ничего, кроме него.

— Нажмите кнопку, — сказала она. Нотка капитуляции прозвучала в ее голосе, но она старалась не замечать этого.

Джордан Лазарус медленно поднял руки и взял ее за груди. Затем поцеловал, на этот раз нежно, в глазах блеснул огонек триумфа.

Кнопка, которую он нажал, указывала этаж выше того, где был ее номер. Барбара беспомощно наблюдала, как зажигаются цифры на табло. Джордан держал ее за руки и смотрел прямо в глаза.

Дверь открылась. На площадке стояли кресла в старинном стиле, и висело зеркало. Затем шел короткий коридор. Они оказались перед дверью с номером. Ключ уже был в его руке. Глазам предстала теплая, уютная комната, освещенная мягким золотистым светом ночника над кроватью.

Она прошла в комнату. Он снял с нее пальто и повесил в стенной шкаф. Подошел к ней.

— Как красиво смотрится ваше платье, — сказал он.

Она улыбнулась, вспомнив, что он видел это платье на ней утром в Нью-Йорке.

— Оно слишком красивое, чтобы его мять, — сказал он. — Позвольте, я помогу вам.

Барбара словно окаменела. Она поняла, что он намерен сделать. Предлог, под которым он завлек ее сюда, якобы желая поговорить, был забыт.

Ей хотелось ударить его по лицу, закричать в ярости, излить гнев за попытку манипулировать ею, убежать со всех ног.

Но она и пальцем не могла пошевелить.

Он расстегнул молнию на платье и снял его. На ней была нижняя юбка. Его руки задержались на ее талии, нащупали резинку и сняли юбку. Теперь она осталась только в лифчике и трусиках.

— Вы красивая, — сказал он, — как я и думал.

Джордан поднял ее на руки и понес на кровать, выключил ночник и поцеловал ее.

Затем отошел. Силуэт его фигуры вырисовывался на фоне огней города за окном. Он снял пиджак и галстук. Барбара почувствовала, что Джордан улыбается в темноте, глядя на нее.

Он снял сорочку, и она увидела очертания его сильного, молодого тела: широкие плечи, крепкие мышцы груди, длинные и сильные руки с удивительно красивыми пальцами.

Ловким движением он снял брюки. На секунду она увидела очертания его члена, выделявшегося под трусами. Затем он снял и их.

Барбаре стало не по себе. От его вида страстное желание наполнило ее, и она уже не могла себя контролировать. Но тело оставалось холодным. Разгоревшееся внутри нее пламя билось о стенки этой холодности, не в силах растопить ее.

Джордан стал целовать ее. Язык с горячностью проник к ней в рот. Он лег на нее, и вот уже все его гибкое, длинное тело припало к ее телу, крепкие мускулы быстро и легко слились с изгибами женского тела.

— Вы слишком долго избегали меня, — прошептал он.

Барбара двинуться не могла, чтобы остановить его.

В одно мгновение он снял с нее трусики и лифчик, языком припал к соскам, заставляя теплые, маленькие, как почки, соски напрячься от желания.

Огонь чувственности разгорался все сильнее. Но холодность тела не исчезала. Она знала, что он чувствует происходящую внутри нее борьбу, борьбу чувств старой девы с вырывавшейся на свободу чувственностью. Она сейчас отдала бы все на свете, чтобы окончательно раскрепоститься, насладиться полным ему подчинением. Но тело, эта внешняя ее оболочка, не позволяла ей освободиться. Сдерживала ее и жизнь, которой она жила все эти годы.

Он медленно двигался над ней, обхватив руками ее талию. Его тело с невероятной искусностью давало ей почувствовать все больше и больше наслаждения, подготавливая ее к неизбежному моменту вхождения в ее плоть.

Она была словно на краю пропасти, готовая упасть, но в этот момент внутри будто все оборвалось.

— Нет! — закричала она. Она уперлась ему в плечи, и из глаз брызнул поток слез.

Он замер, глядя ей в глаза. Затем лег рядом и обнял ее.

— Все хорошо, — прошептал он, целуя ее мокрые от слез щеки. — Все хорошо, Барбара. Прости меня. Я не понял.

Он нежно гладил ее, покачивая на руках, как ребенка.

— Они заставили тебя страдать больше, чем я предполагал, — шептал он, — извини. Мне надо было почувствовать это раньше. Какой я глупец.

От этих сочувственных слов ее рыдания усилились, и она прижалась к нему.

— Так-то лучше, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты не боялась меня. Это самое главное. Не беспокойся, Барбара, я буду тебе другом.

Он прижал ее к себе; нежное, убаюкивающее тепло исходило от него. Постепенно ее страх исчез: его сочувствие и понимание были для Барбары пленительнее, чем его красивое тело.