Я возвращаюсь за тобой - Гийом Мюссо

Марсель Рюфо

Манхэттен, сегодня

Суббота, 31 октября 2007 года

9 ч 40 мин

Лиззи нажала на кнопку пульта, чтобы сделать звук погромче. Она не верила своим глазам — Итан не пришел на передачу. И теперь Стивен Остин, его злейший враг, отвечает на вопросы журналистки Эн-би-си!

Хорошо поставленный и серьезный голос, пронизывающий взгляд, эта плохого качества копия Кларка Гэйбла еще выжимала из себя стареющее обаяние, поддерживая иллюзию.

Вот только перед кем?

— Эй, ты что-то переборщил с кремом для загара! — бросила ему Лиззи.

В светлом пиджаке, в белой рубашке с расстегнутым воротом и с трехдневной щетиной, Остин расхваливал достоинства своей последней книги с талантом настоящего уличного зазывалы. Он работал в этой области уже двадцать лет и наизусть выучил все приемчики — циничный и самодовольный, он ни капли не верил в то, что писал, но следовало признать, что этого совсем не было заметно на экране. Этот донжуан уровня дрянной лавчонки ненавидел Итана, которого считал главной причиной падения своей популярности. Он никогда не упускал случая нанести ему удар, и в последнее время ему это несколько раз удавалось. А теперь вообще триумф — он сподобился занять место Итана в утреннем ток-шоу, самом рейтинговом в стране!

Отсутствие патрона беспокоило Лиззи: если Итан согласился уступить свое место Остину, должно было случиться что-то очень серьезное.

Она позвонила ему на мобильный, но попала на автоответчик.

Странно.

Что же с ним случилось, если он отказался от передачи с такой огромной аудиторией? Просто проспал? Затянувшаяся пьянка? Ночной выход, закончившийся плохо?

Лиззи вдруг охватило дурное предчувствие. А если дело обстоит еще хуже? Нападение, передозировка, самоубийство…

Уже несколько недель она опасалась какой-то катастрофы. Она прекрасно понимала, что Итана заносит с каждым днем все больше и больше. Это было тревожнее, чем просто усталость или пропажа мотивации. Итан уже не верил ни в себя, ни в свои идеи. А Лиззи в качестве бессильной зрительницы смотрела, как он углубляется в этот свой упадок сил и как все это рушит мосты к светлым сторонам его личности. И она позволила ему укрыться в этом ледяном краю, где господствуют боль и одиночество.

Вот за что она упрекала себя, когда зазвонил телефон. На определителе высветился номер патрона. Она схватила трубку, не дождавшись второго звонка.

— Буду через минуту, — сообщил он, как обычно.

* * *

— Что с вами случилось?

— Если я скажу вам, что воскрес, вы же мне не поверите…

— Вы пьяны или что?

Итан пожал плечами.

— Я же сказал, что вы мне не поверите.

Но Лиззи была не настроена шутить.

— Я волновалась, представьте себе! Плюс эта передача, которую вы проворонили, — упрекнула она, указывая на телевизор. — Ваша пресс-атташе будет в ярости…

Итан с улыбкой посмотрел на экран.

— Незаменимых нет, — констатировал он. — Я уступил место старому доброму Остину, а он выкручивается вполне достойно! Всегда готов к атаке, всегда на тропе войны!

— Это вас веселит?

— Да, меня это веселит, потому что это смешно.

— Вчера вы совсем не это говорили.

— Вчера я был другим человеком. Вчера я не видел все так отчетливо.

— Это сейчас вы не видите отчетливо, — вспылила она, возвращаясь к себе за стол. Опустила голову, помассировала себе веки, поколебалась секунду, а затем сказала: — Слушайте, мне нужно вам кое-что сказать.

— Все, что угодно, но сперва необходимо, чтобы кое-что сказать.

— Кому?

— Той девушке, что терпеливо ждет в приемной.

— Там никого нет, — раздраженно ответила Лиззи. — Вы же сами сказали, чтобы я никому не назначала на это утро.

Огорченный, Итан сделал шаг к двери.

— Нет, там кое-кто есть, девочка, ее зовут Джесси, я это знаю, потому что я уже прожил этот…

Он резко распахнул дверь — приемная была пуста.

Это невозможно… Если день повторяется, Джесси просто обязана быть там.

Лиззи интерпретировала все это как знак. Собрала кое-какие свои вещи, сунула их в сумку и вышла из комнаты. На пороге она повернулась к Итану.

— Я обязана вам всем, — сказала она. — Без вас я бы все еще была приходящей прислугой, весила сто килограммов, и мои дети так и учились бы в этой гнилой школе…

Итан нахмурился и сделал едва уловимый жест, чтобы ее удержать. Но Лиззи его остановила.

— Если бы вы попросили меня сделать все, что угодно, я бы сделала. Если бы вы сказали мне идти черт знает куда, я бы пошла. Потому что вы — хороший человек, и у вас есть настоящий дар — внушать доверие. Но вы этот дар растрачиваете. Сейчас вы заблудились: я больше не понимаю вас и не могу вам помочь. Короче, я предоставляю вам право выбора. Либо вы берете себя в руки, и мы продолжаем идти вместе до конца, либо вы продолжаете углубляться в свой мир, и тогда я ухожу. А пока я беру отгул! — бросила она твердо.

Затем вышла, хлопнув дверью.

* * *

Итан несколько секунд стоял как вкопанный, потрясенный предательством Лиззи и отсутствием Джесси. По привычке он прикурил сигарету — это был условный рефлекс как у собаки Павлова, чтобы стимулировать мыслительный процесс. В самом начале день повторился в точности — женщина в его постели, разбитая машина, статья в газете, поведение людей на Таймс-сквер. Но теперь события начали выбиваться из колеи — почему не пришла Джесси? Итан подумал о теории хаоса, которая стала так популярна в кино и романах подобного рода: малюсенькая причина может иметь неожиданные последствия. Он вспомнил стихотворение Бенжамена Франклина о гвозде и подкове, которое выучил еще в школе.

Почему Джесси не пришла попросить у него помощи? Что он сделал не так в начале этого дня, что могло этому воспрепятствовать? Он закрыл глаза, мысленно пробежав по обстоятельствам их первой встречи. «Я думала, что ваша работа — помогать людям». «Жизнь иногда бывает несправедливой и отвратительной». «Но я пришла к вам». «Я хотела, чтобы вы мне помогли». «Я бы хотела больше никогда не бояться». «А что тебя пугает?» «Все». «А по телевизору вы казались симпатичным»…

А по телевизору вы казались симпатичным. Вот, вот что изменилось! Сначала она должна была посмотреть передачу, на которую он не пошел в это утро, и это убедило ее сюда прийти. Он пытался восстановить события: девочка, которой совсем плохо, она на грани самоубийства, она узнала о нем из прессы, потом нашла адрес его офиса в Интернете, она стесняется прийти, но, увидев его в передаче, наконец решается. Если цепочка выстроена верно, Джесси должна быть где-то недалеко. Наверняка, она в каком-то общественном месте, где есть телевизор, настроенный на канал Эн-би-си.