Фреон - Сергей Клочков

— Некислая штуковина, — кивнул Фельдшер. — Повезло тебе.

И смотрит внимательно. Изучающе так. Догадываюсь, «фримен», какие мысли у тебя сейчас в голове бродят. Думаешь, наверно, а не кинет ли нас вольный бродяга Фреон? Что ему эти выходы искать, если он уже хабара срубил и скорее всего ещё срубит? Не зря ли вообще связались с этим «специалистом по подземельям»?

Вот почему и не люблю я ходить в компании. Есть ещё опасность одна, очень серьёзная такая бяка, периодически с теми случающаяся, кто в Зону командами ходит. Сколько раз уже было, что уходят четверо — пятеро, а возвращается один с редким, драгоценным артефактом в контейнере и потаённым безумием во взгляде. Может, и погибли его кореша в аномалиях или когтях мутантов, он так в принципе и расскажет всем, и рассказ этот не проверишь, в Зону просто чтоб посмотреть, правда оно или нет, не сходишь. Но… с большим трудом мне в такие байки верится. Да и не хочу, чтоб мне кто спину прикрывал, не желаю никому доверять или оглядываться на товарища по ходке, чтобы вовремя уловить то самое холодное, задумчивое выражение на лице и странный блеск во взгляде. Истину одну в Зоне я усвоил крепко — никому не верь, ни на кого не полагайся, ни с кем не дружи. Были люди, которым доверился бы, да вот не успел…

Опасаться пули в спину в данном случае не стоило. Крепко я «Свободе» и Хорю нужен, так что не тот случай, чтоб за хабар завалили. Так что пока всё путём, ничего ты, Фреон, не теряешь. Маячит в мыслях та самая пятизначная циферка в зелёных рублях, что бывший бармен на листке нарисовал. Заплатят, конечно, меньше, если вообще заплатят, но попытка не пытка, а вот Фельдшер меня точно беречь будет, «Свобода» кого попало на это задание не пошлёт. Ну а пошукать ценных штуковин Зоны в процессе поисков никто мне не запретит. Найдём мы тот выход или не найдём — это слепыш надвое гавкнул, но вот хабара я точно наберу. В «подземках» такие вкусные штуковины порой валяются, что определённо удачно я дал согласие Хорю на этот «экспедишн».

— Не боись, не кину. Подписался, значит, в деле, ты не думай, — сказал я Фельдшеру и, надо же, угадал — расслабился немного «фримен», вздохнул.

Достал гайки, бросил, и Ересь снова пошёл их подбирать, а я сверился с картой. До «стрёмных бункеров» оставалось меньше полукилометра.

Сосновая роща кончилась внезапно, невысоким полутораметровым обрывом. Дальше, насколько хватало обзора, в жидком синеватом тумане простиралась ровная пустошь, поросшая редкими кустиками полыни. И в двухстах метрах — широкая бетонная площадка, и по её углам четыре приземистых строения, напоминавших издалека макушки исполинских черепов, зарытых в землю по самые глазницы, — входы. Вдоль площадки лежала рухнувшая решётчатая мачта антенны, причём в бинокль хорошо видно, что рухнула она не просто так: плиты в центре площади были заметно вмяты в землю, раздавлены до такой степени, что железобетон раскололся сотнями трещин, «паутиной» разбегавшихся из центра мощной гравитационной аномалии. На расстоянии было даже видно дрожащее «зеркальце» спрессованного «плешью» воздуха и раскатанные в блин швеллеры антенны. Понятно, почему «фримены» назвали местечко «стрёмным». Впрочем, «колпаки» бункеров внешне не пострадали, надеюсь, есть там незаваренные двери и незатопленные помещения — Болота всё-таки рядом, грунтовых вод хватает с избытком.

В следующую минуту я понял, что двери скорее всего не заварены и под землёй почти наверняка есть сухие бункеры. Потому что над одним из зданий прямо в воздухе висел кусок ржавой арматуры, а возле почти нового на вид ЗиЛа слегка шевелилась низкая, но при этом очень широкая копна грязного чёрного тряпья.

— Придётся обождать, други. Там местечко пока занято.

«Свободовец», который и без моей подсказки засёк бюрера, молча кивнул, и мы улеглись в сухую траву за более-менее густыми зарослями молодых сосенок. Подслеповаты карлики, но каким-то странным чутьём могут засечь сталкера даже на расстоянии. Может, интуиция у них особенная, может, телепатия, как у изломов, но за двести метров не почует, а искушать судьбу, приближаясь к такому во всех смыслах неприятному мутанту, я не хотел. Подстрелить так, чтоб сразу насмерть, из имеющихся в распоряжении калибров не выйдет, даже если в башку попасть — не факт, что сразу сдохнет, живуч бюрер невероятно. А что такое раненый карлик в подземелье — а он именно туда и свалит, — мне объяснять не надо. Это называется: «мужики, собираемся и дуем в другое место. Про эти бункеры можно надолго забыть».

Кстати, странно, что сталкеры, да и «ботаники» их упорно карликами называют. Фига себе, карлик… некоторые под полтора центнера весом могут быть, не беда, что ростом мне всего по грудь, но зато в плечах в два раза шире, башка размером с хороший котёл и ручищи такие, что голову взрослого мужика одной ладонью в кашу давит. Но самое паршивое в этих созданиях то, что…

— Ох ты ж, ё… — негромко выдохнул Фельдшер, который тоже не отрывался от бинокля. Сказал он это одновременно с громким, хлёстким щелчком, похожим на выстрел из крупнокалиберной винтовки. Просто кусок арматуры, висевший в воздухе, видимо, с места преодолел звуковой барьер, прежде чем глубоко вонзиться в сероватый бетон площадки. Из копны тряпья вдруг показалась багровая, в волдырях ручища, бюрер начал покачиваться. Я увидел, как из стенки ближайшего к нам строения начал большими кусками выкрашиваться бетон, а из пыли и разлетающихся камешков показался извивающийся, словно оживший, металлический пруток, через секунду оторвавшийся с хорошо слышным лязгом. Затем обломок арматуры плавно поднялся вверх и замер в воздухе, застыл и мутант-телекинетик.

— Чего он делает? — тихо спросил, почти прошептал «фримен».

— Сходи спроси у него. Может, тренируется, а может, просто дурью мается. Пойми этих уродов… странно, что он днём вылез. Интересно, один он там или целая кодла?

— А если грохнуть его? — предложил Ересь.

— Наверняка не положу. Первым выстрелом убить скорее всего не выйдет, а очередью — бесполезно. Эта скотина умеет пули останавливать…

Вдалеке снова сухо и громко треснуло, и на этот раз досталось ЗиЛу — машина качнулась, поднялся прорубленный арматурой капот, и на бетон с хорошо различимым звоном выпала какая-то деталь. Бюрер снова вытянул гноящиеся руки, и от упавшей вышки легко отломился большой кусок швеллера килограммов, наверное, под десять. Железяка тут же взлетела так высоко, что начала казаться просто соринкой на ровной серой пелене облаков.

— Что делать будем? — поинтересовался Фельдшер.

— Не знаю пока, — признался я. — Что делать, что делать… ждать. Или свалит карла по своим делам куда-нибудь далеко, или опять в бункеры залезет. Тогда отменяются наши исследования.

— Ясно… — проворчал «свободовец», снял рюкзак, вытащил из широкого бокового кармана ГП-30 и начал присобачивать его к своему автомату.

— Хиловат твой гранатомёт, приятель, против такого урода. — Я с сомнением глянул на усилия Фельдшера. — Осколками посечёт, но не насмерть. Проходили.

— Да я знаю, — кивнул «фримен», извлекая из другого кармана самодельный брезентовый «кошель» на пять гранат, вытащил серебристый цилиндрик ВОГ-25, аккуратно загнал его в ствол. — У меня тут другая мысль появилась. Можно рискнуть…