Борьба: Пленники Тьмы - Владимир Андерсон

и шестеро из буры «Чёрного Камня». После этого в помещение ворвалось ещё двое, и ещё, и ещё. И все легли на земь. И чумы стали насмехаться над каждым убитым, а люди смотрели на это и не верили глазам своим. Они не могли понять, как чумы узнали обо всём этом: восстании, сигнале и даже том, как должны действовать сомы на своих участках.

Некоторые из 381-ой, вопреки запрету Диктатора, хотели поддержать болгар, но теперь это было невозможно, теперь гибель всем казалась очевидной.

Прошла ещё пара секунд и организованные стройные очереди из восставшего сектора сменились отдельными выстрелами. — 381-ая сома поникла головами своих шахтёров. Ещё пара секунд и все звуки прекратились — у 381-ой сомы появились болезненные угнетённые глаза. Всё закончилось.

Раздавались выстрелы, уже безответные: чумы ходили и добивали тех, кто остался в живых.

381-ая сома замолчала: кто-то внешне держался, у кого-то текли слёзы, а кто-то, прижав рот, тихо плакал — лишь один Диктатор стоял спокойный и непоколебимый, знающий, скольких удалось спасти.

Непроверенный опыт

О восстании тут же сообщили в высшее руководство Восточно-Славянской колонны, но не Брозу, а шефу СЧК Закинхру. У чумов не было проблем с почтовыми голубями, они использовали проводную телефонную связь.

Узнав об этом Закинхр решил собрать Совет дворян-примов.

Комната темнее ночи. Официально председательствующий на заседании брох Блух не знал, чего такого можно ожидать от того, кто их собрал. И руки его поэтому тряслись как после литра крепкого напитка (чумы, несмотря на свои размеры, пьянели очень быстро; «Устав привилегированных» разрешал пить минимум за день до работы и не более семи десятых литра водки).

Закинхр сделал такую рожу, будто завтра уже не настанет: «Нам повезло, братья-чумы…, что в группе Донецк-Макеевка были мои сотрудники…»

«Что вы имеете в виду?» — нервно спросил броз.

«А имею я в виду восстание, брат-чум Блух». После этих слов все присутствующие начальники в буквальном смысле повскакивали со своих кресел.

«Восстание?.. В каком положении сейчас группа?» — подобное сообщение могло только обрадовать Блуха — ведь он настаивал на увеличении контингента сил, вопреки большинству Совета. Вместо этого сейчас он затрепетал — он «исполняющий обязанности», что с ним сделают, когда узнают до «чего он довёл» колонну. Сейчас он думал только о себе, а зря: мог бы уместно надавить на «методы СЧК» и изменить ситуацию в свою пользу. Это не пришло ему и в голову.

«Не беспокойтесь. Служба Чёрного Камня знает своё дело. — Закинхр не один год учился правильно держать свою позицию и использовать свой специальный статус как нерушимую стену. — Ситуация не выходила из-под контроля ни на секунду. 153 человека уничтожены. С нашей стороны потерь нет. Только царапины… Как я уже сказал «СЧК знает своё дело»».

Весьма ловкий, но не безошибочный манёвр: шеф СЧК не доложил ни об одиннадцати убитых в пещере, ни о двадцати семи убитых болгарами — всех предполагалось подвести под цифру казнённых предателей во время чистки или оборонявших Донецк-Макеевку от маки (распределение по этим двум категориям в зависимости от предыдущих заслуг — чтобы не возникало противоречий): проверять это всё может только СЧК.

Всё это, разумеется, было не совсем так: и в СЧК существовали чумы верные не своему непосредственному руководству, а Центру, да проверить это мог попытаться и кто угодно из Совета — у каждого есть свои люди.

Присутствующие потихоньку затихли, осознавая, что у Закинхра есть какая-то неординарная идея.

«Ввиду сложившейся ситуации я предлагаю прибегнуть к методике, используемой нами в особых условиях. С вашего согласия, безусловно, — сказал тот. — Я предлагаю предоставить этой группе автономию. Поручить там всё их лидеру, без сомнения авторитетному. И через него контролировать обстановку. Структурные объединения легче контролировать, чем разрозненные группы».*

В другое время его вообще бы не поняли: что это ещё за человеческая автономия, может им вообще предоставить возможность создать независимое государство, но сейчас — другое дело. На шахте произошло восстание, и его, а не чьи-либо другие, действия не допустили его распространения, значит действия верны и своевременны, а если прошлые были верны, то верны будут и будущие — древняя технология: «Не меняй то, что хорошо работает». От этого собирался отталкиваться и шеф СЧК.

Помешать ему в этом мог кто угодно, достаточно лишь указать на целесообразность участия в этом своего имперского органа и невозможность его стыковки с данным планом. Но для этого надо было взять хотя бы часть инициативы в свои руки, а значит рискнуть. Делать это сейчас ни у кого не было сил.

Для официальности осталось подтверждение получившегося решения со стороны броза.

Он кашльнул и, оглядев всех, сказал: «Если ни у кого нет возражений…»

Блух снова убедился в том, что его пребывание на данном посту является временным — возражений не было.

«Хорошо. — скрепя сердце вывел исполняющий обязанности. — Решение утверждено. Вам предоставляется два дня для выбора подходящей кандидатуры. После утверждения Советом она может вступить в должность… Как она называется согласном «Уставу об организации управления», брат-чум Закинхр?»

Заданный Блухом вопрос имел под собой отнюдь не пустые основания: никакого устава, где мог бы быть записан подобный случай не существовало. Никто подобную практику раньше не использовал, а сам факт возможности её осуществления был зафиксирован лишь в секретном протоколе СЧК, о котором знала верхушка Империи и эсчекисты. Там данная должность обозначалась «А0» без предшествующего номера, так как в каждой колонне разрешалось только по одному подобному объединению. До этого данный протокол использовался тридцать три года назад в течение трёх недель — потом проект свернули из-за сложности осуществления.

Чтобы ничем не выдать столь секретный документ название должности Закинхр решил изменить, причём координальным образом, да ещё и с прибавлением: «Она называется «Управляющий группой». Система описана в восьмом томе «Устава об организации управления». Глава «Человеческая автономия». Год выпуска 6534… Кандидат будет представлен в Совет уже завтра».

Спрашивать больше было нечего и Блух согласно кивнул головой, указывая на конец заседания.

Тут зазвонил телефон. Красный важный телефон, стоящий на столе броза.

«Блух слушает», — он давно мечтал сказать «броз», но до сих пор так и не решился. Его лицо напряглось, омрачилось, глаза понеслись в прострацию, и челюсть поползла вниз. Выслушав всё, броз зажал лапой трубку и произнёс увядающим голосом: «У нас… тут… ЧП…»

«Что случилось?» — спросил Закинхр, обратив на себя внимание всех, кто не хотел неприятностей, а таковых был полон кабинет.

Блух бессознательно отвёл от себя красную трубку как что-то