Звуки Шофара - Франсин Риверс

Стивен уловил намек, скрытый за этими словами. Атертон не дурак. Он женился на женщине, которая не считала нужным хранить супружескую верность, и знал, что доверять ей нельзя. Хуже всего было то, что Роб не мог увезти ее месяца на два на Багамы, или Гавайи, или в Тимбукту. К их возвращению дом с садом был бы уже готов, и Стивен передал бы Атертону или его молодой вертихвостке ключи и ушел восвояси с последним, выписанным ему после завершения работы, чеком.

Ах, мечты, мечты.

— Я уже начинаю сожалеть, что не купил землю ближе к Сакраменто, — заметил Роб. — Чем вы занимаетесь здесь в свободное время?

— По средам я посещаю вечерние занятия по изучению Библии.

— Занятия по изучению Библии? Вы шутите? — Атертон развеселился.

— Нет, не шучу.

— Не думал, что вы христианин.

— Почему?

Атертон помедлил, оценил ситуацию.

— Вам это действительно что‑то дает?

Он уже не подсмеивался, и Стивен знал почему. Невзирая на все его деньги и власть, в его жизни царил хаос.

— Вы знаете, где я был до того, как вы наняли меня.

— В реабилитационном центре. — Роб звякнул ключами. — Послушайте, я не пытаюсь лезть к вам в душу. Просто интересно.

—Что?

— Действительно ли религия совершенствует жизнь человека?

— Религия усложняет жизнь. Бог делает ее сносной.

— И вы чувствуете разницу?

— Как между жизнью и смертью, но если хотите разобраться, вам следует посетить Сентервилльскую христианскую церковь.

— В данный момент я, пожалуй, готов испробовать все что угодно.

Стивен цинично улыбнулся:

— Примите маленький совет от человека, который не раз падал. Держитесь подальше от выпивки. Попробуйте сходить в церковь.

Юнис вышла из дома и направилась в сторону церкви, чтобы порепетировать. Она видела, как Пол отъехал на машине, махнула ему рукой, но он не заметил ни ее, ни сына. Пол был на ногах с пяти утра, готовился к своему выступлению в клубе «Ротари»[30].

— Папа! — Тимми замахал руками вслед отцу.

Юнис наклонилась к сыну и погладила его по голове.

— Давай помолимся за папу. Господи, мы знаем, что Ты любишь и защищаешь нас. Мы знаем, Ты хочешь, чтобы мы всегда исполняли волю Твою. Мы просим Тебя, не оставь сегодня нашего папу, будь с ним, когда он будет выступать на собрании в клубе «Ротари». Вложи в его уста слова, которые будут свидетельствовать о его любви и вере. Пусть все, кто услышит его, станут Твоими детьми. Мы молимся во имя Твое, Господь Иисус.

— Аминь, — произнес Тимми.

Юнис поцеловала его и выпрямилась. Тимми помчался вперед, широко раскинув руки, — так он изображал самолет. Она шла за ним и улыбалась. У крыльца церкви Юнис стала доставать ключ, но потом заметила, что дверь приоткрыта. Пол никогда не оставлял церковь открытой, когда уходил из нее. Она заметила небольшой фургон на углу улицы.

— Тимми, подожди. — Она попыталась остановить сына, но он вбежал в церковь.

— А вы кто?

Юнис услышала, как мальчик обращается к кому‑то. Она торопливо поднялась на крыльцо и широко распахнула дверь.

Перед ней стоял мужчина в коричневых сапогах, потертых джинсах и клетчатой рубашке. Он катил тележку со шкафом–витриной для книг. Мужчина обернулся и улыбнулся:

— Меня зовут Стивен Декер, Тимми.

— Что вы делаете? — Мальчик подошел ближе.

— Устанавливаю шкаф для церковных книг.

— Какой красивый, мистер Декер. — Юнис с восхищением рассматривала гнутые ножки изделия, украшенные резными листьями и гроздьями винограда.

— Зовите меня Стивен. — Он протянул руку над застекленными дверцами шкафа.

От того, каким тоном были сказаны эти слова, ее бросило в жар. Быстро взглянув Стивену в глаза, Юнис опустила голову и положила руку на плечо сына, потом произнесла:

— Может, нам стоит зайти позже, чтобы не отвлекать мистера Декера от работы?

Тимми сбросил ее руку с плеча.

— Мама каждое утро играет на пианино. — Он замер, указывая на руку мужчины: — Бо–бо?

— Что, прости? — спросил Декер.

— Палец.

— А, я ушиб его. — Стивен хитро улыбнулся, глядя на Тимми.

— Я тоже как‑то прищемил палец дверью.

— А я ударил по нему молотком. — Стивен вытащил из‑за пояса молоток. — Как раз вот этим.

— Как же это получилось?

— Сам не знаю. Отвлекся, наверное. А когда работаешь, отвлекаться нельзя.

— Болит?

— Болит так, что… — Стивен замолчал, глядя на Юнис. — Ну, больно. Очень больно.

— Вам нужен пластырь. У мамы есть упаковка с героями «Улицы Сезам».

— Спасибо за заботу, Тимми. — Стивен смотрел на Юнис, широко улыбаясь. — Боюсь, меня не поймут коллеги, если на моем пальце будет красоваться лейкопластырь с Большой птицей[31].

— Представляю, какие у вас могут быть проблемы, — улыбнулась она в ответ.

— Лучше не иметь их. Юнис шагнула к сыну:

— Пойдем, Тимми.

— Пожалуйста, не откладывайте свою репетицию из‑за меня, миссис Хадсон. Я с удовольствием послушаю вас.

Впервые Юнис смутилась оттого, что ее игру будут слушать.

— Я делаю много ошибок.

— Честное слово, я никому не скажу, — улыбнулся Стивен.

— Тогда обещайте не отвлекаться и работать внимательно.

Он заткнул молоток за пояс таким движением, каким обычно гангстеры в фильмах убирают свои пистолеты.

— Обещаю.

Юнис прошла к инструменту. Когда Тимми принялся играть со своими игрушками, которые она хранила в корзине под передней скамьей, она села за пианино и начала музицировать. Пальцы не слушались ее, потому что этим осенним утром было холодно. Но она проиграла гаммы, потом аккорды.

И наконец заиграла все, что ей вспомнилось: фрагменты из гимнов, мюзиклов, шлягеров, классических произведений и своих собственных сочинений. Все эти разрозненные отрывки, соединялись, плавно перетекая из одного в другой, и отражали ее душевное состояние в настоящий момент жизни.