Викинг. Бог возмездия - Джайлс Кристиан

– От проклятий и заклинаний Асгота, которые он отправляет в адрес Горма и Рандвера, у Одина наверняка заложило уши, – сказал Свейн, когда они узнали, какая судьба уготована годи, и Сигурд не сомневался, что он прав.

Им следовало постараться помочь годи, другу его отца и жителю Скуденесхавна, но, наверное, ради этого не стоило умирать. Спасти человека от смерти через утопление, потому что он годи и боги наверняка за ним присматривают? Это стоило попробовать сделать, потому что Сигурд потерял все, включая расположение богов. Может быть, героический поступок и отвага сумеют повернуть удачу лицом к ним… Эти мысли наполняли его сознание, когда он смотрел на далекий берег, который сиял, словно его озарял янтарный свет солнца.

– Это может произойти и не сегодня, – заметил Улаф, который просунул руки в рукава бриньи, быстро вскинул их вверх, и вес железных колец потянул ее через голову и торс, словно на него вылили воду из ведра. – Или они уже всё сделали, и крабы сейчас набивают желудки, – добавил он, пошевелив плечами, чтобы кольца заняли свои места.

Затем гигант пристегнул пояс с мечом и засунул за него топор, но шлем и щит оставил в лодке.

– Они сделают это сегодня, дядя, – возразил Сигурд, снимая рубаху и положив ее рядом с оружием около скамьи.

Он не имел ни малейшего понятия, откуда ему это известно, но не сомневался, что прав. Гендил и Локер сняли сосновый ствол с «Выдры» и передали Свейну, который взвалил его на могучие плечи и стал ждать Сигурда, закреплявшего мешок со всем необходимым так, чтобы тот висел на спине.

Гендил вышел к ним на берег, по пути застегивая пояс с мечом и поудобнее перехватив копье из ясеня в левой руке.

– Ждите нас так долго, как только сможете, – сказал Сигурд Солмунду и Локеру, чьи глаза он видел только благодаря сиянию воды. – Но как только начнет светать, уходите.

– Учитывая, что нам придется грести вдвоем, мы вполне могли бы отчалить вчера, – проворчал Солмунд, что было совсем недалеко от истины.

Но у Сигурда сейчас хватало других забот.

– Ты готов, Свейн? – спросил он, одновременно проверив, надежно ли держится скрамасакс в ножнах.

Другого оружия у него не было, и Улаф нахмурился, хотя и знал причину этого.

В ответ сверкнули белые зубы Свейна. Он, Сигурд, Улаф и Гендил отвернулись от берега и зашагали по камням, точно тени, пытавшиеся догнать тела, которые их отбрасывали.

Они шлепали по мелким лужам, то и дело оскальзываясь на водорослях, которые выбросило на берег последним приливом. Вскоре выбрались на более высокий участок суши и зашагали на север по центру шхеры. Улаф указывал дорогу – темная, высокая тень, нависающая над голыми камнями. Следом шел Сигурд, за ним – Гендил, и последним – Свейн, подобный горному троллю, с сосновым бревном на плечах. Воздух холодил кожу, шепот моря, ударявшего в края шхеры, погруженные в воду, наполнял уши Сигурда, объединившись с его собственным горячим дыханием и пульсирующей в венах кровью, и он снова чувствовал себя мальчишкой, задумавшим очередное озорство летним днем. Сигурд рассчитывал, что прилив поднялся еще недостаточно высоко, чтобы заполнить рот и легкие Асгота, заглушить его заклинания и утопить. А еще он надеялся, что боги за ними присматривают.

Вскоре Улаф выставил руку назад, зашипел и присел, остальные пригнулись и опустились на четвереньки. Впереди за скоплением камней Сигурд увидел сияние костра. К ним долетел голос мужчины и смех, холодный, словно камень, лежащий в заливе. Сигурд облизнул сухие губы и прикоснулся к амулету Одина, висевшему на шее. У него появилось ощущение, будто внутри его мечутся испуганные мотыльки, когда Улаф знаком показал Гендилу, чтобы тот снял пояс с мечом и прошел вперед, посмотреть, что там происходит. Кольчуга Улафа цеплялась бы за камни и звенела, в то время как Гендил, одетый в кожу и шерсть, мог передвигаться тихо, как лиса, подбирающаяся к курятнику.

Но Сигурд все равно затаил дыхание, когда Гендил, оставив копье, пробрался мимо него и пополз на животе вверх по склону, пока его затылок не начал вырисовываться на фоне серого пейзажа и более темного ночного неба. Они услышали еще один голос; ветерок унес слова, но он прозвучал невероятно громко, и Сигурд не мог понять, как так получилось, что они не слышали их раньше и чудом не налетели на лагерь и костер.

Прошло совсем мало времени, ровно столько, сколько требуется, чтобы заточить нож, когда Гендил вернулся и выставил перед собой ладонь, белую в ночном мраке. Сигурд и Улаф кивнули. Пять человек, вне всякого сомнения, вооруженных до зубов, – это не шутка. Но, судя по тому, как заплетались их языки, стражи, похоже, решили с удовольствием провести время на голой скале, пока их товарищи кувыркались в соломе с женщинами или спали, хорошенько набравшись в медовом зале своего лорда.

Свейн положил сосновое бревно на землю и вытащил из ножен огромный скрамасакс. Гендил передал Сигурду копье и достал меч, Улаф сжал в одной руке меч, в другой – топорик. Никто не произнес ни слова, но все знали, что должны действовать очень быстро – нанести удар одновременно, точно набегающая волна, и убить стражников прежде, чем кто-то из них сумеет сбежать или подать сигнал на другой берег.

«Они нас не ждут», – говорил себе Сигурд, чувствуя, как бушует в венах кровь и дрожат руки. В мышцах бедер возникло странное ощущение, но он не стал с ним сражаться, а позволил ему наполнить все тело, кости и плоть, согревая изнутри, точно приправленный специями мед.

Улаф жестом показал Свейну, чтобы тот обошел холм, который находился слева от них, и Сигурд улыбнулся хитроумной уловке – лодка людей конунга наверняка стоит у кромки воды, и именно туда они побегут.

Свейн двинулся вперед, и целых двадцать ударов сердца Сигурд и его товарищи смотрели ему вслед. Затем поднялся Улаф, за ним Сигурд и Гендил, и они вместе побежали вверх по холму, безмолвные, точно покойники, а когда оказались на другой стороне, Улаф метнул свой топор, и тот вонзился в грудь одного из стражей еще прежде, чем тот понял, что происходит. Другой потянулся за мечом, но не успел его достать, потому что копье Сигурда поразило его в грудь, и он рухнул на колени, вцепившись обеими руками в древко. Третий воин поднял копье и с воинственным криком направил его на Улафа, который быстро повернулся, с огромной силой отрубил древко, снова поднял меч, отхватил им левую руку врага и рассек его лицо пополам – тот даже не успел закричать.

Четвертый стражник побежал – и выскочил прямо на Свейна. Понимая, что у него нет ни одного шанса против скрамасакса, даже с отличным копьем в руке, он повернулся, и Гендил вонзил ему меч в живот. Схватив стражника за бороду и понося его последними словами, он еще сильнее насадил его на меч, который вошел в тело по самую рукоять.

Пятый – и последний – прекрасно понимая, что не стоит тратить силы и просить пощады, с отвращением бросил копье, повернулся к Улафу и упал на колени. Когда он бросил на Сигурда мимолетный взгляд, в его глазах промелькнуло узнавание, но потом он кивнул Улафу, доверяясь острому клинку воина в кольчуге, и склонил голову.