Тревожное чувство - Элен Лин

-Спасибо. – меня смущает его близость, наши руки и бедра соприкасаются.

-На здоровье. – делает глоток и опускает руки, грея их о чашку.

Убираю волосы за ухо, молча отхлебывая свой чай, не зная, что говорить.

-Знаешь, о твоей свадьбе я узнал от Леры. – неожиданно сознался парень.

Поднимаю на него удивленный взгляд. А он всё также в стену с улыбкой смотрит.

-Выпытал из неё, не обижайся на подругу. Просто хотел понять, почему ты оборвала общение и исчезла. Мне нужен был ответ. – поднес чашку к губам, дует на дымящийся чай.

Опускаю глаза, не найдя причин обижаться на Лерку.

-Прости. – ковыряю ногтем стекло. – это трусость. Не могла сказать сама. И не хотела говорить, честно говоря. Еще одно из череды идиотских решений в моей жизни. – он остается спокоен.

-Сначала злился. А потом понял, что ты права была. Я два года жил, как хотел и почему-то считал, что тут без меня жизнь остановилась. Если бы он не оказался ублюдком, то ты жила бы счастливо и дальше. – его вдруг пробивает на откровения. – Я ведь отошёл, потому что думал, что так лучше для тебя. Знал бы, что так всё произойдет… - усмехается, глядя на свои кроссовки. – Это меня больше всего бесит. Я сдался, а он свой приз обосрал. 

-Ты не мог ничего сделать. И, тем более, предвидеть. Это только моя ошибка и моя вина. Хотела, чтобы как у всех: свадьба, семья. А с кем связываюсь, не распознала. И перед тобой я виновата так сильно, что от себя противно. – допиваю, хочу убрать чашку, но Дима забирает её из моих рук.

-Я бы не дал тебе того, что ты хотела, тут ты была права. А таким, как он, не нужен повод, еще и притворяться умеют. Думаешь, я не знал в жизни идиотов, которые своих женщин били? У них на лице не написано, и они только дома тираны, а на людях обычные чуваки. Ничего, прорвемся. Только ничего не бойся, бэйб. – заглянул мне в глаза, улыбается.

Руки даже дернулись обнять его, но всего на мгновение. Только улыбнулась в ответ. 

-Спасибо. За помощь, за чай и за этот разговор. – он встает, и я слезаю с кровати. – оставь чашки на столе, они сами забирают на кухню и моют. – указываю на поднос.

Дима ставит чашки, снова проверяет часы, и я понимаю, что ему пора.

-Ну, я пошел. Утром с Кротовым поедешь на экспертизу. Если что – на созвоне, как всегда. – подмигивает мне и идет к двери.

-Пока. – тихо прощаюсь, глядя ему вслед.

Оставшись одна, возвращаюсь на свой пост у окна, нервно перебирая край халата пальцами. Конечно, наши отношения прежними не станут, но этот разговор вернул тепло и понимание между нами. Мне стало лучше от понимания, что он не злился и не ненавидел меня всё это время. Отошел, считая, что я выбрала лучший для себя вариант и буду счастлива. Да уж, заварила я кашу.

Ночью обнаруживаю, что Дима вытащил меня из черного списка и получила заявку в друзья от него. Хотела что-нибудь написать, но ничего не придумала и просто легла спать.

Утром, как всегда, впорхнул в палату мой врач, вручил документы для судмедэкспертизы, пока я собиралась. Мой первых выход из больницы для меня был настоящим событием, поэтому я усердно готовилась, долго собирала волосы в идеальный хвост, приняла душ, осторожно промывая швы, немного накрасила губы и ресницы, выбрала мягкий кашемировый свитер, брюки, не сжимающие тело, удобные ботинки без каблука. 

Адвокат позвонил, когда подъехал к клинике, я вытащила свою спасительную шубу и притопывала от нетерпения в лифте. Оказавшись на улице, глубоко вдохнула грудью до боли в ребрах, чувствуя себя абсолютно счастливой. Юрист Кротов ждал в своем тонированном БМВ, помог мне аккуратно забраться на заднее сиденье, расположиться приходится почти лежа, чтобы не тревожить швы, но ребрам от такой позы совсем не комфортно. Благо, доезжаем мы буквально минут за семь. Смотрю на родной город, знакомые здания. Жизнь течет как и прежде, не ждёт меня, не грустит по мне. А я вот я по ней очень скучаю.

Я понимала, что окажусь не в частной клинике с милым персоналом, но невероятная холодность и атмосфера всего происходящего меня ввела в отчаянье. Грубые осмотры, унизительные сами по себе, равнодушные вопросы и указания. Выходила оттуда, чувствуя себя снова изнасилованной. От нервов трясло, адвокат же подумал, что я замерзла и заботливо прибавил тепла на печке. Потела всю дорогу в своей шубе, но этот дискомфорт хотя бы отвлекал. Так не хотелось снова возвращаться в больницу, что по приезду, я стала уговаривать врача выписать меня долечиваться домой. Доктор никакого утвердительного ответа не дал, а после беседы меня, конечно же, ждал звонок от Димы. 

-И куда ты собралась? – голос спокойный, без наезда.

-Я очень хочу домой. Обещаю не принимать гостей, никому не сообщать, где я, лечиться и беречь себя. Ну пожаааалуйста.

Канючила я еще пару минут, пока он не сдался.

-Ладно, приеду за тобой часов в семь, пакуй чемоданы.

Окрыленная мыслью, что скоро буду в  своей любимой квартире, я очень быстро собрала свои немногочисленные пожитки и до вечера маялась бездельем. Врач зашел, чтобы написать мне рекомендации, выписать лекарства и назначить дату снятия швов, взяв с меня обещание быть хорошей пациенткой.

К моменту, когда Дима приехал, я уже вся извелась от ожидания. Тепло попрощалась с персоналом клиники, пока Дима закинул на плечо спортивную сумку с моими вещами и пару пакетов с мелочёвкой. Восхитительный белый Porsche блистал на зимнем солнышке, и я очень расстроилась, что пришлось расположиться сзади. 

-Дим, а где моя машина? – с тоской вспомнила о своей ласточке.

-На подземку у своего дома загнал. Лучше тебе её пока не брать, он же знает твою тачку. – не отвлекаясь от дороги ответил парень.

-Да, ты прав. – с сожалением вздохнула я.

-Да и ездить тебе никуда не надо пока что. Посиди в засаде. Если что, буду возить я или Кротов.

Да, он как всегда прав, но из плена больничных стен мне предстоит попасть в домашний. С другой стороны, здоровье пока всё равно не позволяет прогулки. К моему дому подъехали уже затемно. Дима помог мне выйти, взял вещи и ждал, пока я найду ключи. Поднялись на этаж, вставила ключ в скважину и поняла, что он не поворачивается. Попробовала нажать на ручку, и она сразу поддалась. Удивленно посмотрела на Диму, который положил на пол вещи, отодвинул меня и вошел первый.

Слышала его шаги по квартире, потом он позвал меня внутрь. Первое, на что я наступила, войдя в свою квартиру, было разбитое вдребезги коридорное зеркало. Всё перевёрнуто, сломано, прервано. Свет не работал, поэтому мы светили себе телефонами. Моя квартира! Он просто уничтожил её! От обиды хотелось просто добить всё, что уцелело и рыдать над обломками своей жизни.

-Так, я пока вызову полицию, а ты проверь ценные вещи, деньги. – сказал парень, прижимая телефон к уху.

Устраивать при нем сцену я не захотела, поэтому вошла в комнату, аккуратно порылась в ящиках, надев на руки перчатки, нашла шкатулку с драгоценностями, которую, почему-то просто вытряхнули, но ничего не взяли. Одежда валялась на полу, почти вся порванная и порезанная, но кое-что уцелело. Деньги хранились в сейфе под раковинной на кухне. Об этом месте Игорь не знал, поэтому я смогла открыть потайное дно и убедиться, что на месте документы и приличная сумму, которую откладывала на покупку второй квартиры. Вся посуда хрустела под ногами, стеклянные дверцы выбиты, холодильник открыт настежь, даже полки из него сломали бросили на пол, продукты испортились и запах от тухлого мяса стоял жуткий. Дима зашел и сразу же зажал нос рукавом.