Дочки-матери - Диана Машкова

– У меня есть контракт, – ляпнула Инна и осеклась.

– С кем?

– С крупным издательством, – произнесла она неохотно.

– Значит, так, даю тебе пять минут на раздумья, – голос Лады стал железным, – остаешься в редакции, и я готова забыть этот разговор – работай спокойно, пиши в свободное время. Не хочешь денег сверх зарплаты, дело твое. Но если уйдешь…

Она взглянула с угрозой.

– Я все решила, – коротко произнесла Инна, не в состоянии дальше продолжать разговор, и вышла, с силой толкнув перед собой дверь. Невесть откуда взявшийся Суслов едва успел отскочить: еще секунда, и получил бы в лоб.

– Катись, идиотка! – Лада орала вдруг так, что проходивших мимо сотрудников разметало в разные стороны от ее кабинета. – Чтобы духу здесь не было! Неблагодарная тварь! Змея!!!

Маковецкая вбежала в редакцию, следом за ней ввалился любопытный Мишка.

– Не обращай внимания, – Суслов обнял Инну за плечи, – бояться нужно тех, кто жалит в спину. А эта только орет.

– Зато как орет!

– Забудь, – Мишка крепче сжал Инну, – я тысячу лет ее знаю.

– Но Брюллова…

– Та помешала финансовым интересам, – он помолчал и прошептал виновато: – Прости дурака!

Через двадцать минут духу Инны, как хотела Лада, в офисе уже не было. Скудные пожитки уместились в коробке из-под принтера, которая стояла, перемотанная скотчем, рядом со столиком в соседнем кафе, куда Суслов затащил свою драгоценную.

– Лада мне такого наговорила, – прошептал он, прикасаясь губами к руке Инны, – и я засомневался в тебе. Болванище!

– Мишка! – Инна выдернула из костлявых пальцев свою ладонь. – Прекрати, мне щекотно.

– Ты ангел, – не унимался он, глядя влюбленными глазами.

– С черными крыльями, – хмыкнула Инна.

– Но деньги же вернула!

– Суслов, – она вздохнула, – это всего лишь подачка собственной совести. Не идеализируй меня.

– Не буду, – Мишка улыбался, – так что там с издательством?

Они просидели, болтая, до часу дня, и кофепитие плавно перетекло в обед. Инна взахлеб рассказывала о Забытом Мире – о подвигах, приключениях, героях, – а Мишка внимательно слушал.

– Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам; но смерти не ведает громкая слава деяний достойных, – задумчиво процитировал Мишка, когда Инна умолкла.

– «Старшая Эдда», – улыбнулась она.

Он кивнул.

– Не сомневайся, – Суслов смотрел на Инну с нежностью, – ты правильно сделала, что ушла из журнала.

– Думаешь, смогу стать писателем?

– Думаю, уже стала, – он положил горячую ладонь на ее руку, – пришли мне рукописи. Заинтриговала.

– Будешь читать? – обрадованно спросила она.

– Всенепременно!

Инна блаженствовала, сутками напролет не вставая из-за письменного стола. Отрывалась только затем, чтобы приготовить Сашке обед и прибрать квартиру после утренних разрушений, которые дочь устраивала, пока собиралась в школу. К пятнадцати годам она так и не научилась класть вещи на место, и Инна прекрасно понимала, чья в том вина. Но сейчас у нее не было времени на склоки и нравоучения, да и жаль было нарушать внутреннюю гармонию, которая была необходима для творчества: она старалась теперь как можно реже покидать Забытый Мир.

За неделю исправила старые рукописи, отправила их Любе и тут же взялась за новый роман. Инна обожала именно этот момент в работе над книгой. Самое начало.

Она вытаскивала из-под дивана старый чемодан и извлекала на свет одну за другой карты Забытого Мира. Еще до рождения Сашки – во время беременности, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, – Инна нарисовала «главную карту» Забытого Мира. Постепенно карт, как и параллельных миров, которые находили заблудившиеся герои, становилось все больше.

Размышляя над сюжетом четвертой книги, Инна вдруг поняла – ей нужен необычный герой, способный открыть ворота в новый и неожиданный мир. И он должен быть связан с самим Конунгом кровными узами.

Она уже знала, кто это будет: девочка-подросток с длинными русыми волосами, которая впустит в Забытый Мир древних духов. И на ее долю выпадут нелегкие испытания, которые изменят ее характер, заставят взрослеть.

Через пару дней был готов подробный план новой книги, и Инна с дрожью нетерпения взялась за работу.

Время в параллельном измерении текло совершенно иначе. Инне казалось, что едва она садилась утром за письменный стол, как день начинал клониться к вечеру. И она прихватывала ночь, чтобы все записать, не растеряв ни единой мысли. Новый год был уже на носу, а она все не могла оторваться от письменного стола. Сашка каждый день, приходя из школы, ворчала, что нормальные матери давно накупили продуктов, поставили и украсили елки, наготовили студней и пирогов, одна только Инна стучит по клавишам целыми днями.

«Приготовь что-нибудь сама», – бормотала Инна дочери в ответ. В результате долгих препирательств удалось отправить ребенка за продуктами в магазин. Но и только.

Кончились «приготовления» тем, что тридцать первого декабря дочь заявила – Новый год она встречает у Ритки, с одноклассниками и друзьями. Инна пыталась отговорить Сашу – не нравилась ей эта Макаренко, – но Сашу было не переубедить. Аргументы «за» выдвигались железные: родители Макаренко сваливают в гости, предварительно накрыв для «подружек» дочери стол, и народ планирует как следует повеселиться, избавившись от надоевших предков. Сашка тоже не собирается сидеть дома с сумасшедшей мамашей без еды и питья.

– Там мальчики будут? – встревоженно спросила Инна, выйдя, наконец, из творческой комы.

– Обязательно, – хмыкнула Сашка.

– А спиртное? – не удержалась Инна.

– Напьюсь, – пообещала дочь зловеще и хлопнула дверью.

После того как Сашка ушла, Инна поняла, что не сможет работать: воображение рисовало картины одну страшнее другой. Через полчаса она не выдержала: позвонила Сашке.

– Не парься, мам, я уже взрослый ребенок, – утешила ее дочь.

– Ты точно у Риты?!

– На, поговори!

В трубке зашуршало; фоном пел телевизор, слышался смех.

– Тетя Инна, не волнуйтесь, – тараторила Ритка Макаренко в трубку, – звоните, если что. Саша у меня, пить мы не будем.

– Ладно. С наступающим.

В отличие от Сашки, Инна так и не простила Ритке той страшной драки. Она не понимала, как можно общаться с человеком, который едва не покалечил тебя?! Но у Саши на все было собственное мнение.

– Ага, – буркнула Ритка и нажала отбой.

Инна вздохнула и, бросив печальный взгляд на светящийся в темноте монитор, поплелась в ванную комнату. Новый год как-никак. Нужно помыть голову, надеть приличное платье, зажечь свечи и сесть с бокалом шампанского за письменный стол. Как знать, вдруг вдохновение к ней сегодня еще вернется.