Страна аистов. Саги, сказки и хроники Пруссии - Вадим Храппа

Но даже если рыцарей было только 600, по тем временам это уже считалось огромной армией. Ее бы вполне хватило, чтобы пронестись по полуострову, «спалив все, что могло быть взято огнем, и захватив в плен и убив многих людей». Крупные крепости пруссов, такие как Гермау, благородные рыцари предпочли обойти стороной. «Когда же труд паломничества его был совершен, король вернулся в свое королевство, не понеся больших потерь». Был ли Отакар в Твангсте, достоверных сведений не существует. Скорее всего, Отакар и не подозревал ни о городище Твангсте, ни о планах Ордена построить там замок. А орденские монахи-воины попросту использовали его тщеславие для вторжения в Самбию, куда им дотоле ступить не удавалось. Кроме того, члены Ордена признавали только один авторитет — Самого Господа, ну и еще немножко его наместника на земле, Папу Римского. Они никогда не назвали бы свой замок в честь какого бы то ни было монарха. Так что к Кёнигсбергу король Богемии, вопреки легендам, не имеет никакого отношения.

Гораздо интереснее другое: откуда взялось название «Кёнигсберг — Королевская Гора»? Доподлинно известно, что у рыцарей Ордена не было привычки напрягать воображение, и захваченные замки или поселки они не переименовывали. Если поселок пруссов назывался Тапиов, а замок — Гирмова, они таковыми и оставались: «Тапиау», «Гермау». Каким образом словосочетание «Королевская Гора» заменило «Твангсте»? Вполне вероятно, что холм еще до прихода в Пруссию крестоносцев назывался «Конунггарб». «Конунг» у скандинавов значит «князь» или «король», а «гарб» по-прусски — «гора». Для тех, кого смущает этот лингвистический гибрид, поясню, что в Самбии, где издревле поддерживались братские связи с северо-западом, это было вполне допустимо. Словом, орденские братья, не мудрствуя лукаво, дотошно перевели «Конунггарб» на немецкий язык — так и получился «Кёнигсберг». Только теперь нам вряд ли уже удастся когда-нибудь узнать, в честь какого же короля был назван город.

А Отакар Пржемысл II после того похода зимой 1254–1255 годов побывал в Пруссии еще раз — в 1268 году, о чем очень не любят вспоминать его поклонники.

Замковый пруд

Когда-то в Кёнигсберге считалось само собой разумеющимся, что каждая ведьма время от времени становится кошкой. Более того, по ночам эти кошки садились в свои маленькие лодочки и катались по ручью, возле которого был построен замок. Оттого якобы и назвали тот ручей Кошачьим. Есть, правда, и другая версия — ручей могли перейти вброд кошки. Но, независимо от того, какая история вам нравится больше, ручья в том месте, где по ночам любили кататься ведьмы, мы теперь уже не увидим. Но пруд остался.

Сегодня старушки с внуками кормят там хлебом нахальных лебедей. Как знать, возможно, эти разжиревшие водоплавающие — потомки той пары птиц, которую поселили на пруду еще в 1525 году. Именно тогда властями Пруссии была сделана первая попытка превратить окрестности водоема в место прогулок и отдыха горожан. Правда, горожане тогда были еще не очень сознательными и, согласно своему средневековому менталитету, еще 200 лет продолжали сваливать и сливать в пруд нечистоты (справедливости ради, следует сказать, что в 70-е годы уже XX века наши с вами сограждане поступали так же).