Десять тысяч стилей. Книга девятая - Илья Головань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я прошел полтора километра.
Ливий вновь остановился. Коридор, по которому он шел, все никак не хотел кончаться.
– Прошлая иллюзия заставляла меня бездумно идти вперед. Если бы там, дальше, был конец пути, то во всем этом не было бы никакого смысла. Значит, я не могу дойти до конца коридора. Или механизм, или иллюзия в иллюзии. Для начала проверю первый вариант.
С этим было проще всего. У любого механизма есть предел.
Опустившись в низкую стойку для бега, Ливий рванул вперед. Огромная скорость, которую он развил, позволяла преодолевать километры за секунды – механизм просто не успевал бы перестроиться.
– Двадцать километров, – сказал Ливий, резко останавливаясь. – Не механизм.
Сейчас Волк чувствовал, что не бегает кругами. А если круг и был, то очень, очень большой.
– Иллюзия. Будет непросто.
Ливий не чувствовал воздействия на свой разум. Для начала стоило прийти к нулевой точке сознания. Для этого Ливий уселся в позу для медитации и погрузился в себя.
Поверхностная медитация, затем глубокая. Вскоре Ливий упал на самое дно, где и открыл глаза – в мире Божественной медитации.
– Обратно.
В Божественной медитации Ливий не пробыл и мгновения. Вернувшись в реальность, он открыл глаза…и не заметил никаких изменений.
– Беш тебя подери!
Иллюзия оказалась невероятно сильной. Ливий не видел никаких колебаний яри, не ощущал ничего необычного. «Не хотелось бы ломать стены», – подумал Волк, вспоминая слова старика Октая. Уж если Просветленные боялись вламываться в Гробницу Тысячи Ночей, то портить ее какому-то Мастеру явно не стоит.
– Я должен выбраться отсюда. Всего-то нужно найти разгадку.
Больше Ливий не погружался в Божественную медитацию. Он сидел на полу и старался почувствовать немного больше, чем раньше.
Понемногу у Ливия получалось.
Ярь, чувство пространства, даже небольшой, едва заметный сквозняк создавали в голове Волка картину окружающей его комнаты. Не коридора, в котором он якобы находился, а настоящей комнаты. К сожалению, это не была обычная зрительная иллюзия. Здесь все было гораздо сложнее. И Ливий понял, что обязательно найдет выход, если постарается.
Спустя пару десятков часов Волк встал. И пошел наискось вправо – прямиком в стену. Ливий уже не знал о том, что там стена. Закрыв глаза, он убрал из своей памяти длинный изогнутый коридор, заменив его настоящей комнатой, которую Ливий едва чувствовал.
В какой-то момент Волк вошел в арку прохода: магия перенесла Ливия в новую комнату.
– Наконец-то выбрался.
В бесконечном коридоре Ливий пробыл два дня. Гробница Тысячи Ночей оказалась не такой уж и простой. И Ливий не представлял, как умудрялись проходить испытание кочевники. Свой разум Волк считал тренированным, ему приходилось сталкиваться с иллюзиями – слабыми и не очень. Но даже Ливию пришлось потратить два дня, чтобы выйти. Что уж говорить о кочевниках, которые не учатся в школе боевых искусств?
Прохода в новую комнату Волк не обнаружил. Зато на том месте, где должен был быть проход, нашлись высеченные на стене слова:
«Жизнь проще, живых больше».
Прямо под ними в воздухе парили небольшие каменные квадратики. На каждом была высечена буква.
– Загадка. А из букв надо собрать ответ. Понятно.
Вместо того, чтобы идти к буквам, Ливий снял со спины рюкзак и достал оттуда фаршированную утку.
– Не успела испортиться. Хорошо, что не обычную утку подстрелил. На Западе энергетических зверей поменьше, чем на Севере, и все же их здесь хватает.
Дров у Ливия с собой не было. Поэтому он начал рисовать на полу магические символы. Объединив их и влив ярь, Ливий разжег пламя, в которое положил обмазанную глиной утку.
– Есть один вариант. Но потом, – сказал Волк, бросив взгляд на стену с загадкой.
Готовка заняла много времени. Ливий уже никуда не спешил. Зачем, если ты проблуждал в гробнице два дня? Дополнительных два часа погоды не сделают.
– Вкусно!
Утку Ливий съел целиком. Разумеется, без костей. Когда с обедом было покончено, Ливий очистил руки вибрацией и подошел к стене с загадкой.
– Вот.
Из букв Волк собрал слово «детство». В стене со скрежетом открылся проход.
– Жизнь проще? Я бы не сказал. А живых и вправду было больше, – криво улыбнулся Ливий.
Еще один магический перенос доставил Волка в конечную точку путешествия.
Ливий сразу это понял. Нет, совсем конечная точка – это выход из Гробницы Тысячи Ночей. Но зал со статуей грозного воина возле стен, иссеченных магическими письменами, выглядел как то самое место, куда стремились все посетители гробницы.
– Вот ты какой, Искандер.
Великий завоеватель Запада грозно смотрел на Ливия. Статуя казалась почти живой. Ее и делали такой: рост был самым обычным, метр восемьдесят пять. Раньше на статую были надеты доспехи, а в руках изваяние Искандера держало оружие. Увы, до Ливия здесь бывали много раз. Все артефакты давно вынесли из гробницы.
– Какие странные магические письмена, – сказал Ливий и сделал шаг к статуе. После иллюзий Волк не терял концентрации и всегда был готов отступить. Но он не успел ничего сделать: мир на мгновение померк, и прямо из статуи появилась ее копия.
– Здравствуй, – сказал Искандер.
Перед Ливием стоял великий завоеватель Запада – Искандер. Мужчина смотрел на Волка грозно и придирчиво, но при этом еще и одобрительно.
«Слухи не врали. Искандер из Централа», – подумал Ливий.
Великий завоеватель Запада был центральцем. Скулы и выразительный нос говорили о том, что Искандер родом из самых центральных районов. На его лице не было ни единого шрама, и все же долгий путь бесконечных сражений отпечатался во внешности великого завоевателя. Глаза воина, жесткие и холодные, рот, забывший, как улыбаться – мужчина отринул все, став на тропу войны.
– Ты удостоился чести получить мое наследие, – продолжил дух Искандера, не дожидаясь ответа Ливия. – Потому что ты подходишь. Я расскажу о себе.
«Интересно, это записанное послание или духу Искандера плевать на мои ответы?», – подумал Волк.
– Я не с Запада. Долгие годы я жил в Централе. Талантлив в боевых искусствах, нелюбим миром. Таких, как я, называли охиронцами. Но я не родился в Охироне.
– Что?!
Ливий шокированно уставился на дух Искандера. Величайший полководец Запада оказался охиронцем. И на удивленный возглас Ливия Искандер совсем не обратил внимания.
– В мое время почти перестали появляться люди, подобные мне. Они рождались в Охироне,
