Малиновое вино для Синей Бороды - Николай Воронцов

– А что такое? – хрустя сухарями, насторожилась Дайна, заметив при этом, что слова не произвели особенного какого-то воздействия ни на Марью Христофоровну, ни на Аннушку.

Марья Христофоровна только молча головой кивнула, будто подтверждая слова Богдана. Она, видимо, уже слышала сегодня эту историю чуть раньше.

– Купил крутую машину, поехал домой и бац! На выезде из Москвы лобовое столкновение по вине какого-то дебила дальнобойщика из Средней Азии! Машина восстановлению не подлежит, а я весь ломаный-переломанный без сознания в травматологию. Вот только недавно из больницы вышел. Теперь вот жду, когда следователь справку выдаст об ущербе. А в Москве-то как все дорого! И денег нету уже ни фига, даже на пожрать.

– Ой, какой ужас! – воскликнула Дайна.

Богдан при этом как-то странно посмотрел на нее, будто ждал вовсе даже не слов поддержки, а чего-то другого.

Надо сказать, выглядел он, в самом деле, как-то уж очень неважно, был небрит и чрезвычайно худ, причем настолько, что одежда буквально болталась на нем.

Видимо, некоторое время назад он был явно куда справнее.

– Финансово помочь не могу, зарплата библиотекаря крайне скудна. А вот таблетку какую-нибудь обезболивающую предложить имею возможность, – сказала Марья Христофоровна. – Как говорится, издержки возраста. Завсегда аптечку со всем необходимым вожу с собой. У меня и от давления таблетки есть, и от сердца, и от диареи.

Но, судя по всему, помощь в виде таблеток Богдана тоже не устраивала, как говорится, ни коим образом.

Он вообще никакого интереса ни к таблеткам от диареи, ни к таблеткам от давления не проявил.

– Ладно, – так, видимо, и не дождавшись чего-то, на что рассчитывал, поднялся Богдан со своего места: – Пойду к церкви святого архангела страстотерпца. Это недалеко, как-нибудь доковыляю. Может там, кто подаст на пропитание.

– В этой церкви, кстати, хорошая трапезная, – сообщила Марья Христофоровна. – Я всегда, когда мимо иду, пироги с яблоком и корицей там покупаю.

Одета Марья Христофоровна была скромно, в основном во все вязаное: в достаточно теплое платье цвета горького шоколада и белую вязаную же пелеринку, хотя на дворе стоял еще август месяц, как-никак лето.

Многие библиотекарши, надо сказать, особенно в почтенном возрасте носят такие разные вязанные вещи, может, от того, что постоянно мерзнут среди всех этих бесконечных стеллажей с книгами.

– Ой, ну что ж вы прямо-то не сказали, что нуждаетесь, – после слов Богдана подскочила на месте Дайна и принялась шарить по карманам и, найдя какую-то мелочь, протянула ее белорусу.

– Да я еще и от нечего делать туда хожу, – весело усмехнулся тот, однако, мелочь при этом забрав всю до последней монеты. – Мне все равно пока что заняться нечем. Надоедает в хостеле-то сидеть. Я, кстати, на обратном пути через магазин пойду. Может, вам нужно что-то купить? Так я сделаю для вас покупки. Мне не затруднительно.

– А через какой магазин пойдете? – поинтересовалась у него Аннушка. – Не через «Восьмерочку», ли?

– Точно! Через нее, – сообщил Богдан и добавил: – Самый ближайший к хостелу магазин.

– Там обманывают просто безбожно! – тут же отозвалась Аннушка. – Я была там сегодня утром. На целых семь рублей меня там обманули.

Аннушка тоже была одета вовсе даже не по сезону: в серую водолазку с кулоном на шее, и в длинную трикотажную юбку.

«Мышь мышью!» – подумала про нее Дайна.

– На целых семь рублей обманули, сволочи! – достаточно эмоционально повторила свои слова Аннушка.

– Меня вряд ли кто когда обманет! Я сам кого хочешь обману, – хвастливо сообщил Богдан и уставился с тупым выражением лица на Дайну. – Так что купить-то? Заказывайте!

Пришлось в итоге Дайне дать Богдану триста рублей и написать список продуктов.

В общем, надо сказать, это в самом деле было вполне удобно, так как выходить на улицу ей вообще никак не хотелось.

Дайна попросила Богдана купить нежирный творог, йогурт и какие-нибудь фрукты на выбор. Она решила, что этого нехитрого продуктового набора ей на сегодня будет вполне достаточно, да и к тому же дармовых сухарей и печенья, то есть углеводов, она сегодня уже вполне достаточно нахваталась.

Богдан кряхтя поднялся, взял приставленную к стене палочку и, хромая на обе ноги, направился к выходу.

А Дайна, глядя на него, немного усовестилась, что покалеченный в аварии человек будет нести ей из магазина продукты. Однако, бежать за ним следом и просить ничего не делать, было глупо. И все осталось как есть.

– Я охотно дала бы ему денег, да только у библиотекарей какие ж доходы? Самой бы прокормиться, – вздохнула Марья Христофоровна.

– А у меня и подавно денег кот наплакал, – сказала Аннушка и хихикнула: – Впору хоть самой на паперть идти. Или еще куда…

После ухода Богдана, Дайна прогулялась по хостелу и в холле второго этажа столкнулась с занятым своим ноутбуком парнем, по виду студентом.

Схватив с полки какую-то книжку, Дайна плюхнулась в одно из свободных кресел и стала водить по строчкам взглядом. Книжка была неинтересная и смысл написанного Дайне все никак не давался может быть по той самой причине, что голова все еще была занята мыслями о вчерашнем происшествии со странным проникновением в квартиру и попыткой покушения на ее жизнь посредством удара электрическим током.

Дайна упорно делала вид, что читает и даже страницами шелестела время от времени, пока в какой-то момент не обратила внимание на приглушенный плач в одной из комнат.

– Это Марьяна плачет, – обратив внимание на беспокойство Дайны, сообщил оторвавшись от своего ноутбука парень. – Она уже часа три рыдает, а может даже и больше. Уже просто невозможно слушать все эти вопли.

– А что случилось? – поинтересовалась Дайна, подумав про себя, что постояльцы этого хостела за редким исключением все какие-то несчастные на самом деле, со своими какими-то личными бедами и заботами.

Просто, может быть, в гостинице, где каждый живет в своей собственной комнате, чужих бед и забот не видно и не слышно.

А может быть, Дайна просто никогда не жила в бюджетных хостелах и не общалась вот так вот тесно с другими людьми.

– Ее парень бросил, – ответил на ее вопрос студент. – Он казах, она казашка и он ее бросил. И она теперь из-за этого рыдает, никак не может успокоиться. А меня, кстати, Степа зовут, – тут же протянул он руку для знакомства.

– Дайна. Вернее, Марина, – был ему на это ответ.

– Так Дайна или все же Марина? – с улыбкой непонимания переспросил Степан.

– Марина, – осознав, что в очередной раз прокололась, произнесла Дайна, а сама залилась пунцовой краской, пообещав себе, что впредь будет стараться контролировать каждое свое слово, чтобы снова не попасть в глупое положение.