Монтенегро - Анатолий Некрасов

Мужчине нужно стать нежнее женщины!

Чтобы она перестала бежать по жизни, легла на его плечо и оттаяла… и открыла Суть свою, и увидела Себя, и полюбила.

И какой сейчас патриархат? Вы о чём?! От него остались рожки да ножки…

Сейчас тайный, искажённый, мужеженский матриархат.

И сейчас нужен Другой Образ Настоящего Мужчины.

Это Джентльмен.

Что в переводе означает «нежный мужчина»!

Но одной нежности мало. Чтобы пройти через бетон Головы и дойти до Сердца мужеженщины, нужна ещё и решительность, и предприимчивость, и образованность в вопросах жизни, и много других качеств. Только такой мужчина поможет проявиться настоящей Женственности и продолжить ход эволюции в нужном русле. И патриархальную эпоху превратит в Эпоху Женственности.

Уважаемые, любимые женщины, не заблуждайтесь – идёт эпоха не Женщины, а Женственности!

Именно такой диалог, а не тот, что за столом переговоров, Мужчина считает равным. Так что у Юлии не будет этого призрачного шанса «изменюсь только для достойного». Всё наоборот. Она просто сразу их отталкивает и потому считает, что их не существует. Быть с мужебабой долго решаются те, кто сломался, или же те, кому самому нравится ломать и подчинять. Ни то ни другое ей не нужно, вот и судите сами.

А настоящих не то чтобы нет. Просто они – с такими же настоящими.

Недоумённо пожимая плечами, глядя на стиль поведения таких, как Юлия: мол, а как же к ней что-то испытывать? У меня на неё ничего не поднимается. Не чувствую в ней женщину, не могу. И уходит.

Но джентльменов пока мало – нет условий для их появления…

Мастеру в палатке, под невероятные звуки живого Леса, приснился храм. Вместо колонн у этого строения были статуи в виде женских фигур с поднятыми, как бы поддерживающими крышу, руками. Проснувшись, он понял, как удивительно точно его подсознание выразило в одном ярком образе то, что он так давно желал описать, на что хотел обратить внимание. Это отчасти касается и вопроса, что нужно первое сделать такой вот каменной, нагруженной непосильно мужеженщине, чтобы стереть со своего лба отталкивающие пылающие письмена «Я сама».

И что нужно делать мужчинам.

– Какой плодотворный день! – порадовался Мастер. – Место Силы выстроило такой замечательный канал – успевай только записывать!

Ноутбук отлично держал заряд, и Мастер погрузился в работу. Иногда он сожалел, что не художник: тогда бы смог точнее передать своим читателям, что именно приходит к нему в таких вот откровениях. Но и этот Дар – благо. Нужно просто отыскать нужные слова. На этот отрывок главы Мастер дал себе два с половиной часа – а потом придёт время отправляться заказывать подарок.

Несчастные женщины города Карий, вполне возможно, старались держаться с гордостью, не роняя достоинства даже в рабстве. Но как утверждать, что им нравилось происходящее и что при случае они не бросили бы оземь тяжесть, которую их принуждали нести обстоятельства?

Время удивительным образом воздействует на символы, толкование начинает мигрировать в смысловых рамках, создавая новые легенды. И если бы не было сохранившихся отрывков из древних трактатов, кто бы счёл могучие, искусно выполненные каменные статуи «напоминанием о наказании»? Возложившие на свои плечи карниз жилого дома или крышу храма, они считались бы гимном женской силе, без которой никакое строение, ни земное, ни небесное, не имеет долгой жизни и надёжной опоры.

Оглянитесь: они среди вас. Живые, не каменные, с гордо поднятой головой поддерживающие невидимый, но вовсе не невесомый груз: всё, что они успели поймать в широкую сеть своего долга и ответственности. Современные кариатиды справляются со всем, от пирога до космического полёта, не избегают никаких вызовов судьбы, но воистину чудесное начинается ровно в тот момент, когда Самый Главный Архитектор пытается возвести за их спинами колонну, иными словами – перераспределяет вес более разумно. Это происходит по-разному: являются помощники, меняются обстоятельства, перекраивается внешний мир, подготавливая почву для изменений внутренних.

Большинство кариатид напуганы происходящим. Они теряют равновесие! Мир куда-то двинулся, лишая их ориентира: строительных блоков над головой. Любая неизвестная колонна или подпорка – не помощник разнервничавшейся кариатиде, а угроза её «самости», её твердой позиции на фундаменте.

«Но почему? – обиженно обращает она лицо к небу. – Я же справляюсь! Я держу!» Втайне она считает, что послаблений быть не может и дальше станет ещё хуже и тяжелее, поэтому изо всех сил держится за привычный, освоенный вес жизни. Те, кто претендует на долю её нагрузки и ответственности, во-первых, делают всё не так, а во-вторых, обкрадывают её в глазах окружающих. Всем раздать по кирпичику то, что ты тащила всю эту жизнь? Фи!

«Я не нужна!» – рыдает кариатида, по привычке толкая вверх карниз. И слишком занята внутренним диалогом, чтобы услышать ответ.

«Нужна. Но дальше ты нужна мне другой, новой, изменившейся», – пытается донести до неё замысел Архитектор.

У многих в жизни встречаются моменты, короткие или продолжительные, когда нет ничьих рук, кроме собственных. Сердце – мышца, которая работает весь срок нашего земного бытия, постоянно, неустанно. Но и в ней природа заложила цикл сокращения и расслабления. Ничто не напряжено постоянно. Ничто не находится в таком состоянии вечно. Именно чередование фаз даёт возможность сердцу перекачивать кровь: поддерживать движение жизни. Именно пульсация, а не спазм, естественна, логична и продуктивна.

Но кариатида развязывает войну.

Она сама!

Что ей за дело до Архитектора? Он не прав. Это её храм, она несла эту крышу долгие годы и лучше знает, как помочь зданию: оставаться на месте и не опускать сведённых судорогой рук. Ни бригада рабочих, возводящих леса, ни гул землетрясения не отвлекут сильную и целеустремлённую деву от единственно важной цели – сохранить груз на своих плечах!