Лотос пришлого бога - Татьяна Грай

Когда чревовещатель пришел в себя после странного видения, то обнаружил, что отсутствовал совсем недолго, меньше получаса. Но за эти минуты Кхон Лорик внутренне изменился до полной неузнаваемости.

Он стал человеком, страстно стремящимся к заветной цели.

Вот только цель эта оставалась неясной. Где-то на самом дне сознания шевелилась с трудом пробуждающаяся память... но Кхон одновременно ощущал, что ему не нравится то, что он начал вспоминать, и что он не хочет этих воспоминаний.

Лорику вдруг показалось, что он внутренне раздвоился. Он почти физически ощущал глубинную бурю, начавшуюся в его потоке сознания. Тот, кто взял себе тело погибшего альпиниста, пытался прорваться в верхние слои ума, овладеть рассудком и начать действовать. Но за прошедшие сорок лет сложилась новая личность... и она отчаянно сопротивлялась, не желая сдавать позиции. Конечно, эта личность не обладала и сотой долей силы того незнакомца, который затаился в глубине ума Кхона, но ведь старый йогин еще не проснулся до конца, и потому сопротивление было пока что возможно. И еще...

И еще Лорик чувствовал некое внешнее давление.

Очень скоро чревовещатель понял, что источником этого давления была, как ни странно, его любимая кукла - Дорис.

Кхон снова взял куклу и всмотрелся в глупые голубые глаза.

- Чего ты добиваешься? - спросил он. - Чего хочешь?

Дорис повертела головой, пожала плечами, кокетничая, а потом заявила:

- Пошли гулять!

Лорик призадумался. Гулять? Почему у него вырвалось именно это слово?

Он решил еще немножко поговорить с куклой.

- Очень хочется пройтись, да? - спросил он.

Дорис энергично кивнула.

- Хочется!

- Да ведь поздно уже! Ночь на дворе.

- Ну и что? Потом отоспишься. А сейчас тихо, людей нет.

- И куда же мы пойдем?

- Ну... - Дорис задумалась. Потом вдруг встрепенулась и выкрикнула: В Заповедник! Посмотрим там...

- Да зачем же туда ночью идти?

- А какая разница? Там и ночью светло. Сам знаешь, много есть любителей побродить в одиночестве, полюбоваться на произведения искусства... там хорошее освещение. Прожектора что надо!

- Это верно, - согласился Лорик. - Но зачем?

- Ну пошли, - заныла Дорис. - Ну пожалуйста!

- Ну, пошли, - сдался наконец чревовещатель, так и не поняв, что тянет куклу в Заповедник. А тянуло туда именно куклу, а не его самого, это он чувствовал всем умом и всем телом. Но он решил не сопротивляться. Ему стало интересно - что именно в Заповеднике так привлекает Дорис... или того, кто живет в нем самом? И почему?

Лорик вышел из дома, и побрел по ночным улицам, перекинув Дорис через плечо. Да, уже настала ночь, но маленький город не затих, продолжая резвиться напропалую. В дни фестивалей здесь просто не бывало спокойных часов, разве что перед самым рассветом. Толпы веселых гуляк бродили тут и там, сверкали огнями кафе и рестораны, распевали под фонарями заезжие менестрели, в скверах давали представления театры теней и марионеток... но Кхону все это было слишком знакомо, и потому он не смотрел по сторонам. Он думал о своем... и то и дело улавливал новые движения чужой мысли в глубине собственного ума...

Но больше он не боялся подчиниться чужой воле.

Скорее наоборот. Он жаждал этого. Он всеми силами старался помочь проснуться тому, кто затаился в нем.

Но старый йогин пробуждался медленно и мучительно.

Однако и в полусне он знал, что ему нужно. И, повинуясь его желанию, Кхон Лорик шел туда, куда вела его кукла Дорис.

...Скульптуры четко вырисовывались на фоне листвы и казались в заливавшем их теплом искусственном свете еще более объемными и причудливыми. Но чревовещатель, полностью уйдя в себя, не обращал на них внимания. Он уверенно шагал к двадцать второму кругу. И город, и замок Хоулдинг давно остались позади. В ночном лесу было тихо. Лишь изредка Кхон видел поклонников того или иного скульптора, замерших в молчаливом экстазе перед творением любимого маэстро.

Лорик не останавливался. Его ничуть не смущало то, что он ни разу за те сорок лет, что сохранились в его памяти, не выходил из дому ночью. Он знал: сейчас ничто в мире не заставит его вернуться в пансион и лечь в постель. А потому - не все ли равно, куда идти, день сейчас или нет?..

Наконец потерявший себя чревовещатель добрался до небольшой полянки, на противоположном краю которой стоял уродливый "Лотос пришлого бога".

И тут Лорику показалось, что кукла, висевшая на его плече, вздрогнула...

Чревовещатель остановился.

Он осторожно взял куклу, чуть встряхнул ее, расправляя смявшееся платье, и, держа Дорис перед собой, спросил:

- Ты хотела прийти именно сюда?

Дорис кивнула.

- Зачем?

Кукла промолчала.

А Кхон Лорик почувствовал, как что-то снова шелохнулось в его сознании... словно чьи-то горячие гибкие пальцы осторожно исследовали изнутри его мозг, ощупывая каждый нейрон... словно тот, затаившийся, искал дорогу на свет...

Внезапно чревовещателя обдало ледяным холодом. На мгновение ему почудилось, что изнутри к нему подкрадывается нечто жестокое и свирепое, и что это нечто, стоит ему найти путь наружу, растерзает его тело, разорвет кожу, с легкостью раздробит кости, стремясь к свободе... и никто не в силах будет остановить возродившегося монстра.

А потом Лорика охватило тупое вялое безразличие. Он долго стоял, бездумно глядя на уродливого чужого бога, неподвижно сидевшего на ярко освещенном жирном уродливом лотосе, - и наконец, едва передвигая ноги и волоча за собой Дорис, поплелся к скульптуре.

Какой-то человек выбежал из леса и преградил ему дорогу.

- Не ходи туда.

- Почему? - с трудом шевеля онемевшим языком, спросил чревовещатель.

- Нельзя. Не надо к нему приближаться.

- Пусти...

- Нет, - твердо сказал человек и взял Кхона Лорика за локоть, намереваясь увести чревовещателя с поляны.

И тогда тот, кто прятался внутри Лорика, взбесился при виде преграды.

И чревовещатель, никогда не отличавшийся умением драться, почувствовал себя неодолимым гигантом. Он отшвырнул от себя наглого незнакомца, словно тот был невесомой мошкой, и, зашипев, как разъяренная кобра, бросился к "Лотосу", крепко прижимая к себе куклу Дорис. Он знал: там, впереди - ЕГО БОГ. А Дорис - часть этого бога. Часть, которую насильно отделили от целого. Они должны воссоединиться. И когда это произойдет, старый йогин обретет былую силу, а временная жизнь Кхона придет к концу... но Лорик совсем не испытывал страха. Напротив, он страстно стремился в небытие, он жаждал помочь великому уму, мощному сознанию, провалившемуся во временное беспамятство из-за какой-то мелкой ошибки, совершенной в момент перехода в тело молодого альпиниста...