Ледяные пещеры - Сэнди Митчелл

Видя, что мы достаточно крепко прижаты огнем к земле, четверо оставшихся орков в это время ринулись вперед, на ходу потрясая клинками и крича во всю мощь своих глоток. Приближаясь, они время от времени стреляли из того оружия, которое у них было, даже не давая себе труда прицелиться, но добавляя плотности огню соплеменников, благодаря чему мы вообще не могли высунуться из укрытия.

– Лант! – проорал я. – Убей тех, что за камнями!

– Есть, комиссар! – Лант принял приказ с четкостью и осторожно поднял дуло огнемета над камнем, за которым нашел укрытие.

Я отправил в сторону вражеских снайперов, если настолько криво палящие индивидуумы вообще достойны такого имени, целый шквал лазерных зарядов. К моему облегчению, Хейл и Симла последовали столь похвальному примеру. Грифен и Маго сосредоточили огонь на наступающих орках перед нами, сразу замедлив их продвижение. Громадного роста орк с рогами на шлеме[47]получил лазерный заряд в колено, пошатнулся и упал лицом в снег; несколько его подчиненных споткнулись о него и также упали. На некоторое время град вражеского огня поутих, так как повалившиеся зеленокожие занялись избиением друг друга, изрыгая грязные ругательства и нанося удары, которые могли бы свалить грокса. Вскоре они снова поднялись на ноги.

Этого времени Ланту, впрочем, хватило, чтобы подняться в полный рост и направить испепеляющую струю горящего прометия на скопление камней, где засели стрелки. С рыком, в котором звучала скорее ярость, нежели боль, двое орков выбежали на открытое пространство и, будто живые факелы, ринулись на наши позиции. Четыре лазерных ружья выплюнули заряды одновременно, преследуя их на бегу, и тот, что бежал вторым, упал. Но первый продолжал наступать, увенчанный короной из пара, в который превращался снег вокруг него, хотя сквозь его шипящую на огне плоть уже стали проступать обугливающиеся кости.

– Кишки Императора!

Лант повел стволом, стараясь навести огнемет для еще одного выстрела, но вдруг откинулся назад с выражением болезненного удивления на лице. В его груди открылась кровавая дыра. Я резко перевел взгляд обратно к основной группе орков, которые вновь поднимались на ноги, в то время как выстрелы из их грубого оружия устроили настоящую метель из снега и обломков скалы вокруг павшего специалиста по тяжелому оружию. С обычной для зеленокожих сообразительностью они сосредоточили огонь на наиболее заметном объекте, пока что игнорируя остальных. Это была фатальная ошибка.

– Юрген! – рявкнул я, указывая на группу, которая была теперь как раз на расстоянии поражения его мелты.

Мрачно улыбаясь, мой помощник тщательно прицелился, направив оружие прямо на ковыляющего лидера, который все еще скалился в торжестве от убийства нашего собрата (я в то время уже насмотрелся на достаточное количество болтерных ран, чтобы знать, что такое попадание должно нести мгновенную смерть, пробивая легкую броню под шинелью и взрываясь внутри грудной клетки. Мы уже не могли сделать для Ланта ничего другого, кроме как отомстить за его гибель).

Вновь раздалось шипение тяжелого оружия, и дорожка снега перед нами мгновенно испарилась, а орочий лидер и двое его подчиненных, что стояли ближе к нему, превратились в скверно пахнущую кучу слегка дымящейся золы. Единственный выживший, чья левая обожженная рука неподвижно повисла, поглядел на них, моргая в ошеломлении, потом повернулся и бросился бежать (из чего можно сделать вывод, что, по крайней мере, некоторые из зеленокожих не столь тупы, как кажутся).

Я поднялся во весь рост и тщательно, как на стрельбище, прицелился, положив лазерный пистолет на сгиб левой руки и стараясь унять дрожь, которая полностью овладела моим телом. Была ли это запоздалая реакция на ужас при виде некронов, которая внезапно поднялась во мне, гнев за внезапную и жестокую смерть Ланта, либо просто мое усталое тело отреагировало, наконец, на некоторое увеличение температуры, я не знал. Но, несмотря на это, я был полон мрачной решимости убить нечестивое существо своими собственными руками. Я аккуратно нажал на спусковой крючок, с благодарностью думая о твердости, которую аугметические пальцы придали моему прицелу, и спустя мгновение был вознагражден всплеском сукровицы между лопаток орка. Грифен и Маго добавили свои выстрелы, еще пока он падал, завывая от боли. Таким образом, мы прикончили его как зверя, коим он и являлся.

Только теперь, медленно выдыхая, пока напряжение покидало мое больное тело и дрожь медленно подчинялась рассудку, я заметил, что горящий орк все еще ковылял к нам. Он шагал неверно и качался, будто пьяный, из стороны в сторону, но все еще заставлял себя идти вперед, нацелившись на своих мучителей. Это было, надо признаться, отвратительное зрелище, и я уже готовился приказать солдатам добить его, когда орк внезапно рухнул на землю. От снега вокруг его грузного тела поднялось облако пара.

Спустилась тишина, нарушаемая только извечным стоном ветра и свистом дыхания, прорывающегося сквозь мое горло.

– Лант? – спросила Грифен невыразительным голосом, который уже сам по себе был ответом на ее вопрос.

– Мертв, – подтвердила Хейл, стоя над разбитым телом, пролившаяся из которого кровь и вырванные внутренности уже вмерзли в снег.

Я заставил себя подойти, поглядывая на мертвого солдата и не вполне понимая, что именно чувствую (кроме обычного для меня глубокого облегчения, что это не я лежу на земле, в то время как в наших обстоятельствах это было весьма вероятно).

– Он выполнил свой долг, – произнес я, и это была высшая похвала, которую я смог придумать, но все послушно и горестно кивнули.

Грифен указала Хейл и Симле:

– Понесете его. Будем меняться по дороге.

Понимая, как тяжело ей было в первый раз терять солдата под своим командованием, я все же покачал головой. Это никогда не становится легче, уж я-то вам точно могу сказать, но через некоторое время привыкаешь нести эту тяжесть как должное. Что там ни говори, Император не может защитить всех и каждого – именно потому в отношении себя я так прилежно занимаюсь этим сам.

– Я бы хотел, чтобы мы могли так поступить, – произнес я так мягко, как только мог. – Но у нас нет времени. Мы должны вернуться – чем быстрее, тем лучше.

Я почти ожидал, что Грифен станет возражать, но она нехотя кивнула.

– Мы вернемся за его телом, – согласилась сержант.

Но мне вновь пришлось покачать головой.

– Боюсь, что мы не сможем, – сказал я со всей тактичностью, на которую был способен.

Внезапно я понял, что на меня пристально устремлены четыре пары глаз (Юрген, конечно же, просто поступил бы так, как я сказал, без разговоров, поскольку именно его собачья, лишенная воображения покорность власти была главной из запрятанных в нем добродетелей).