Тайна старого кладбища - Анна Устинова

– С каких это пор ты ее так ждешь? – немедленно отреагировала Настя.

– Ну, тебя, – отмахнулся Петька. – Неужели самой не ясно? Меня очень волнует судьба Степаныча.

– Ладно. Пошли обедать, – поторопил сестру Дима. – Мы к четырем будем у тебя, – обратился он к Петьке.

Бабушка уже все приготовила, и близнецы немедленно уселись за стол. С обедом справились быстро. Анна Константиновна велела внукам убрать со стола и вымыть посуду, а сама удалилась в кабинет, объяснив, что сегодня работа над мемуарами идет у нее особенно удачно.

Близнецы, шумно споря, кто будет мыть посуду, а кто вытирать, принялись за работу. В это время раздался звонок. Дима сейчас был рад любому предлогу, чтобы увильнуть от грязной посуды. Поэтому сломя голову кинулся в переднюю.

На крыльце, нервно теребя пуговицы на блузке, стояла Людовна.

– Здравствуйте, Серафима Людвиговна! – очень вежливо поприветствовал ее Дима. – Вы к бабушке?

– Да, миленький, то есть, нет, – суетливо проговорила гостья. – Мне бы просто-напросто позвонить. Ты разрешишь?

– Конечно, конечно, Симочка! Проходи! – возникла за спиной у внука Анна Константиновна.

– Опять тетя Наташенька… – начала было оправдываться Людовна.

«Знаем мы твою тетю Наташеньку, – насупился Дима. – Вранье на вранье».

– Если нужно, звони, когда хочешь и сколько хочешь, – сказала Анна Константиновна.

– Ой, тетя Анечка! Спасибо большое. – Симочка направилась в гостиную.

Бабушка прошла следом за ней и затворила дверь. Дима услышал, как Анна Константиновна удалилась в кабинет.

– Ты мой посуду, – велел он Маше, – а я пойду слушать.

Сестра пустила воду из крана.

– Почему ты, а не я? – вдруг спохватилась она.

Но Дима уже выскочил в коридор. Прижав ухо к двери, он отчетливо услышал Симочкин голос:

– Да. Да. Все в порядке. Как договорились. – Пауза. – Нет, нет. Я больше в Москву не могу… Ах, вы можете? Тогда хорошо. Да. Да. Готова в любое время. Ой, нет! – внезапно воскликнула она. – Этого никак нельзя. – И вдруг она понизила голос: – Давайте на кладбище.

Дальше Симочка зашептала так тихо, что Дима не мог разобрать ни единого слова.

– Договорились, – сказала она уже обычным голосом. – Завтра в двенадцать. Возле голубки.

Вдруг Дима почувствовал, что сейчас громко чихнет. Зажав пальцами нос, он ринулся в кухню.

– Что там? – уставилась на него сестра.

– А-апчхи! – было ответом ей.

– Содержательно, – хмыкнула Маша.

– Дура, – брат покрутил пальцем у виска.

– Ты, Димочка, не простудился? – заглянула на кухню Людовна.

– Нет, – покачал головой тот. – Просто в носу щекочет.

– Тогда, наверное, аллергия, – засюсюкала Людовна. – Это сейчас у многих.

– Вполне вероятно, – спешил от нее отделаться Дима.

Он еще трижды громко чихнул.

– Вот видишь, – заботливо продолжала Симочка. – Тебе надо принять «Кларитин». Это очень хорошее лекарство.

– Что тут такое? – явилась на шум Анна Константиновна. Вид у нее был недовольный. Громкие голоса оторвали ее от работы. – Ну и ну, – бросила она взгляд на раковину. – Вы так с посудой и возитесь?

– Сейчас, – начала торопливо натирать тарелки жидкостью для мытья посуды Маша.

– Дозвонилась, Симочка? – спросила Анна Константиновна у гостьи.

– Да-да, спасибо, тетя Анечка! Не буду вам больше мешать!

Она торопливо удалилась. Дима и Маша, справившись кое-как с посудой, побежали к Петьке.

– Что она говорила по телефону? – допытывалась дорогой Маша.

– Да уж говорила, – уклончиво отвечал брат.

– Язык, что ли, отсох? – злилась сестра.

– Я тебе не автоответчик, чтобы по десять раз повторять одно и то же, – стоял на своем Дима. – Вот соберемся у Петьки, тогда и узнаешь.

Когда к ним присоединилась Настя, обе девочки попытались вместе насесть на Диму. Но тот еще больше заупрямился. Кончилось тем, что он вообще перестал отвечать на вопросы.

– И в кого он у нас такой вредный? – пожаловалась Маша подруге.

– В тебя, – откликнулся Дима.

Маша замахнулась. Дима побежал вперед. Девочки устремились в погоню, но Терминатор от них улизнул и первым ворвался в шалаш, где их уже с нетерпением поджидал Петька.

– Тише! Тише! – закричал Командор. – Ты мне сейчас все здесь переломаешь!

– Лучше слушай, – плюхнулся на диванную по душку Дима. – К нам только что приходила Людовна – звонить.

– Снова? – равнодушно спросил Командор.

– Снова, – кивнул Терминатор.

– Ну и что? – пожал плечами Петька. – Опять, небось, охи и вздохи, а мы будем по-прежнему теряться в догадках.

– Ошибаешься, – торжествовал Димка.

– Слушай! – прикрикнула на него Маша. – Если ты будешь еще нас томить, я тебя сейчас укушу.

– Сломаешь зубы о сухожилия, – ответил ей тощий брат, и, ухмыльнувшись, добавил: – Лучше укуси Петьку. Он у нас пухленький.

Командор и впрямь был довольно упитан.

– Кусаться будем потом. – Петька поторопился настроить всю компанию на деловой лад: – Давай, Димка, рассказывай быстро. А то сейчас еще Люська явится. Потом жди, пока от нее избавишься.

– По-моему, ты еще недавно совсем не хотел избавляться от Люськи, – испытующе поглядела на Петьку рыжеволосая Настя. – Наоборот, так мечтал с ней увидеться!

– Ты что, серьезно? – возмутился Командор.

– Нет, – широко улыбнулась Настя. – Шучу.

– Вы меня будете слушать? – воскликнул Дима.

– Давай! – повернулся к нему Командор.

– Ну, так вот, – сказал Дима. – Людовна в двенадцать встречается возле голубки…

– При-иветик, – вошла в шалаш Люська.

Друзья невольно поморщились. Люська, однако, на холодный прием не обратила никакого внимания. Ее распирало от новостей.

– Петруша! – оттеснив Настю, устроилась она рядом с Командором.

– Ты к одному Петруше пришла? – не удержалась от замечания та.

– Ну, не к тебе же, – пошла в атаку Люська. – И участок тут, между прочим, Мироновский.

Настя раскраснелась. Она уже открыла рот, чтобы продолжить дискуссию, но Маша вовремя пхнула ее в бок. А Петька громко сказал:

– Рассказывай, Люся! Время не ждет.

– Не ждет, – согласилась Кузнецова. – Сейчас такое узнаете! Сперва Степаныч бежал. Денисовна – за ним. Степаныч – в лесок. Денисовна не отстает. Он попытался на дерево влезть, а она его за сапоги ухватила, Степаныч не удержался – упал и кричит: «Только, Наденька, не стреляй!» А чем ей стрелять? – издала пронзительный смешок Люська. – Ружье у Степаныча за спиной. Он так с ним на земле и лежит. А у Денисовны в руках давилка для чеснока. Вот этой давилкой она его и охаживала. А Степаныч причитал: «Все расскажу! Только больше не бей. И вообще, не виноватый я перед тобой».