Все, кроме чести - Артур Василевский

Префект неожиданно серьезно кивнул:

— Это точно. Пальцев не хватит у всего нашего сброда. Ты — настоящий викинг, Вульфгар!

Гигант удовлетворенно вскинул тяжелый подбородок — так-то лучше!..

2

Вскоре новички познакомились со многими другими лазутчиками. Ватага и впрямь была разношерстной — попадались и европейцы, но в основном, как парни уже заметили, сообщество бахисов состояло из мавританско-арабского элемента. И ряды их хоть и медленно, но верно пополнялись новыми рекрутами — из числа тех же мавров и сарацинов. Потому что время от времени кому-то не везло, и этот бедолага возвращался из очередной экспедиции в сумеречную зону в виде хладного трупа — бахисы своих не бросали, выносили из Зоны даже мертвых.

Таким образом, жизнь лазутчиков была суровой до невозможности. Каждая вылазка становилась игрой со смертью в орлянку. Ибо опасности там подстерегали на каждом шагу. И ни на что привычное они не походили. Так же, как враги — живые и не совсем, а то и вовсе не имеющие ничего общего с нашим миром. Вскоре друзья стали неплохо разбираться в местном бестиарии.

А поняли они вот что. Всю флору и фауну на территории Проклятой Земли чем-то отравляет и трансформирует заражение, просачивающееся из Черной дыры — портала в Темный мир. Вероятно, это какая-то смертоносная энергия, которая заставляет животных и растения либо погибать, либо мутировать. Так большинство из них и превратилось в уродов и монстров.

Бахисы рассказали, что имеются растения-мутанты, бывшие обычные травы, кустарники и даже деревья, которые под влиянием заразы трансформировались в некую жуть.

То же произошло и со зверьем. Хищники, медведи, волки, рыси и даже лисы превратились в оборотней. А вот остальные зверушки либо вымерли, либо стали уродцами, но по-прежнему служат пищей оборотням. Птицы, которые не успели улететь и сразу не погибли, теперь больше похожи на пугала, а крупные, вроде ястребов, — на злобных горгулий. И все переродившиеся животные отныне не могут покинуть эту область, она их не отпускает. Теперь их ареал обитания только здесь, за пределами Тартара они долго не протянут, ибо сама атмосфера гиблого места подпитывает их, является обителью с подходящими условиями существования.

Бахисам несколько раз удавалось полонить оборотней. Помещали их в клетки неподалеку от гиблых земель. На третьи сутки все без исключения — часом раньше, часом позже — издыхали. Не живут они в нормальных местах.

Но это все нечисть, то есть существа, ставшие нечистыми, но все же обладающие жизнью. А вот нежить — это уже те, кто жизнью в привычном смысле не обладает. Они пришельцы из Темного мира: призраки, тени, еще какие-то непонятные сущности… И уничтожить их можно только с помощью магического оружия, такого, которое тоже родом не с Земли, а взято из Иномирья, приобретено у гномов и эльфов. Как поняли маги, речь шла о чудесном по своим свойствам металле мифриле. Именно изделия из него так высоко ценились повсюду. И только мифриловое оружие легко отправляет населяющих Тартар существ в ад. Впрочем, мутантов убивает и обычное оружие. Только они сильнее, проворнее и живучее нормальных земных животных.

Нечисть тоже была, как будто привязана к Тартару, за пределами его не появлялась и тем самым облегчала заботу дозорных-мухафизов по охране границ проклятых земель.

Еще там имеются гиблые места — те же аномалии, как выразился Злобин. Например, Стон Земли, Тропа смерти. Они поглощают любых земных существ, неземные же никак на них не реагируют, наоборот, подпитываются там энергией смерти, некроэманацией, остающейся от погибших.

Вечером после сытного ужина подуставшие за день маги сидели у себя в новом жилище и слушали байки товарищей Абдуллы.

— Вот, видишь рубец? — один из сарацинов указал на длинный неровный шрам, наискось пересекающий его шею и теряющийся под воротом рубахи. — Это меня оборотень зацепил. Я его завалил, конечно, но и мне досталось. Они очень быстрые, гады. Моргнуть не успеешь, а тебя уже от уха до уха располосуют. Или брюхо вскроют — одним махом лапы. Когти ихние — что твои стальные кинжалы. Но это в основном новички могут засыпаться. Бывалые бахисы знают: там, в Тартаре, зевать нельзя.

— Ага, — вторил ему другой, — или вот еще, Стон Земли. Страшное место, гиблое. Идет себе человек либо зверь какой. И ничего вроде. А потом р-раз! и точно пасть раскрывается и проглатывает его.

— Это как так? — изумился Ромул.

— А вот так, — хмыкнул бахис, — как будто оживает земля, вспучивается, затем проваливается и забирает с собой. А еще стон такой — жуткий, аж до самых костей пробирает. Всех жрет, даже оборотней.

— Верно, верно, — закивал лазутчик со шрамом, — а потом на то место слетаются тени и призраки.

— А это что за гадость такая? — полюбопытствовал Антон.

— Это, брат, скажу я тебе, сама смертушка. Не приведи, Единосущий, повстречать их. Взять призраков. Сами по себе людей и зверей они не убивают, нет. Они заманивают их либо в Стоны Земли, либо на Тропы смерти.

— Какие они? — спросил Роман.

Бахис пояснил, что похожи призраки на безмолвные полупрозрачные человекообразные фигуры, плывущие над землей и манящие за собой. У человека возникает непреодолимое желание идти вслед за ними. Но это зов смерти. А вот тени — это другое дело. Это вообще нечто странное, страшное и неведомое. Нападают на людей и других живых существ. Появляются внезапно и бесшумно, словно порыв ветра, мгновенно проносятся, хватают жертву и исчезают вместе с ней. А бывает, стоят они в стороне в виде неясного и бесформенного темного пятна, похожие на нетопырей с растопыренными крыльями, и пристально наблюдают — желтым призрачным огнем горят два глаза. И это навевает безотчетный ужас. Жертва теряет голову. Срывается с места и бежит, куда глаза глядят. Но от них далеко не убежишь.

Филолог Столетов в полной мере оценил выразительный эффект названий. «Для триллера в самый раз…» — пробормотал он по-русски, а увидев на лицах окружающих непонимание, спохватился и перешел на романский.

— Извините, — улыбнулся Антон. — Это я так, про себя. От названий пробирает: Стон Земли, Тропа смерти… Сильно сказано!

— Ну, так на своих шкурах испытано! — хохотнул один из сарацинов, невысокий мускулистый крепыш. — Все повидали!

— И как живы остались? — с показным простодушием спросил Роман.

Бахисы переглянулись.

— Да сами не знаем… — вновь повернул было к шутке коренастый парень, но его не поддержали.

— Не болтай зря, — сурово осадил парня чернокожий постарше, худой, со шрамом от левой брови к уху — невозможно представить улыбку на таком лице… И правда, стоило этому типу заговорить, как все притихли.

Худой мавр обратил к Роману взгляд глубоко посаженных черных глаз — казалось, в их глубине пылал укрощенный сверхъестественно сильной волей подземный огонь.

— Это трудно объяснить, — сказал он. — Оно приходит само, с опытом. Ты уже чуешь, где идти, где стоять, где затаиться. Но одно правило есть твердое: не бойся. Ничего не бойся! Не дай страху войти в себя. Пропустишь — все, пропал. А так любую нечисть, даже нежить можно одолеть. Я знаю!