Не соблазняй меня - Джулия Ортолон

Когда шхуна миновала остров Падре, музыка смолкла.

— Поднять грот-стень-стаксель! — отдала приказ Джеки одному из моряков на палубе.

Коренастый седовласый моряк с сильным британским акцентом повторил полученный приказ и, махнув рукой, обратился к пассажирам:

— Эй, ребята, если у кого-нибудь есть охота испытать себя в роли моряков, то мне требуется несколько сильных рук, чтобы выбрать фал.

Эйдриан отставил в сторону пиво и, не задумываясь, вместе с двумя другими мужчинами выступил вперед. Они ухватились за канат толщиной в руку.

— Следите за мной и дружно тяните, — велел им моряк.

Мужчины сделали несколько рывков, но дело не сдвинулось с места, и тогда им на помощь пришли другие пассажиры. Мужчины не сразу, но все-таки приноровились друг к другу и стали тянуть более-менее ритмично. Огромный косой треугольный парус медленно пополз вверх по грот-мачте. Лязгали металлические раксы, скрипела лебедка. Моряк-англичанин, тащивший канат с краю, с воодушевлением затянул старинную морскую песню.

Эйдриан сразу сообразил, что она призвана задать нужный ритм, и вместе с остальными подхватил песню: «Тяни снасть! Эка страсть! Длинный трос! Хоть ты брось!»

Джеки с квартердека отдавала другие приказы, которые эхом отзывались среди моряков. Наконец первый прямой парус распустился и наполнился ветром.

— Хорош! — крикнул вожак.

Поняв этот оклик как то, что их задача выполнена, Эйдриан с мужчинами под одобрительные возгласы толпы пассажиров отпустили канат. Помогавшие поднимать парус спутники присутствующих женщин, точно герои-завоеватели, подняли руки в победном жесте.

Эйдриан, запыхавшись, часто дышал. Вскинув глаза вверх, он увидел, что распустился еще один парус. Даже пожелтевший от времени и пестревший заплатами, он представлял собой на фоне ярко-синего неба великолепное зрелище. Эйдриан почувствовал, как под ногами завибрировала палуба: шхуна, набирая ход и рассекая волны, выходила из залива в открытое море.

«Господи, как это прекрасно!» — подумал Эйдриан, почувствовав необычный, никогда ранее не испытанный им прилив жизненных сил. Неудивительно, что Джеки так любит свою шхуну и эту жизнь, полную опасностей.

Эйдриан бросил взгляд на квартердек и увидел ее. Она стояла, слегка расставив ноги, наблюдая за своими людьми на снастях. Словно почувствовав на себе внимание Эйдриана, она опустила глаза. Их взгляды встретились, и Эйдриан улыбнулся. В его груди что-то сладко затрепетало.

Джеки — тоже как-то смущенно — улыбнулась, и Эйдриан понял, что ее сердце переполняет та же радость предвкушения путешествия, хотя сцена в каюте еще не забылась, незримым препятствием она все еще стояла между ними. Пространство между ними наполняли пьянящая радость, неловкость и… пронзительное трепетное волнение.

Стоявший за Джеки Тай что-то спросил у нее, прервав их безмолвное общение.

Джеки отвела глаза от Эйдриана, все еще борясь с одолевавшим ее чувством вины за свое недавнее, как она теперь считала, неподобающее поведение. Уже спустя десять минут после того, как вышла из каюты, Джеки осознала, какой она была стервой, — так яростно обрушилась на Эйдриана, словно этот поцелуй был исключительно его инициативой, а она вроде бы ни при чем, тогда как на самом деле, она от него просто растаяла, он ее едва не довел до оргазма прямо там же, возле стены каюты. Господи! Как же классно он целуется!

Даже сейчас при воспоминании о поцелуе кровь огненной волной смущения бросилась ей в лицо. Следовало попросить прощения у Эйдриана, это не подлежало сомнению, но вот только как? Джеки никогда не умела делать то, что требовало от нее покорности и смирения.

«Что ж, — сказала она себе, — порой приходится действовать независимо от своего желания». Ей, бесспорно, необходимо как-то сгладить этот конфуз. Этого требует не только дело, но и личные взаимоотношения — нужно сохранить дружбу Эйдриана, черт ее возьми. Все испортить из-за своего дурацкого характера Джеки не хотела. Никуда не денешься, она извинится, но уж потом всегда будет следить за своим поведением, сдерживать и себя, и свое желание.

Незадолго до захода солнца «Пиратское счастье» — вошло в небольшую бухту и встало на якорь. Было запланировано остаться там во время ужина, а затем продолжить путь вверх по течению вдоль берега, преодолев за ночь большую часть пути, чтобы ко второй половине следующего дня достичь Жемчужного острова.

Совершив обход, Джеки спустилась вниз через грот-люк и на минуту задержалась на ступенях, чтобы заглянуть в камбуз, откуда слышались гул голосов и позвякивание тарелок, болтовня и смех пассажиров. Двигавшиеся вереницей стюарды расставляли на столах блюда с дарами моря. Джеки и прежде устраивала ужины на борту, но то было другое. Она с восемнадцати лет, когда еще работала на «Морской звезде», мечтала, чтобы все было именно так, как сейчас.

Взрыв дружного хохота привлек ее внимание к угловому столику, за которым она разглядела Эйдриана, развлекавшего соседей по столу каким-то веселым рассказом. Как и прочие пассажиры, он перед ужином привел себя в порядок и теперь был одет в белую рубашку и джинсы. Днем Джеки заметила, с какой легкостью он располагал к себе людей. Никто из пассажиров не проявлял такого рвения и азарта, стремясь быть полезным членам команды, как Эйдриан. Он даже паруса помог спустить, когда они вошли в бухту.

Чего и следовало ожидать, подумала Джеки: она уже в телефонных разговорах с ним заметила, как активно он интересуется всем, что связано с морским делом. И он так быстро ко всему приноровился, что это не могло не удивлять.

Посреди всеобщего веселья Эйдриан поднял голову и увидел Джеки. Его улыбка слегка поблекла, но не исчезла совсем. После минутного колебания он кивнул ей на пустующий стул за своим столиком, и сердце Джеки радостно забилось. Неужели он готов был так скоро простить ее? Как было бы здорово, если б она могла присоединиться к нему, как ни в чем не бывало. Однако, увы, ее ждали дела.

Джеки виновато на него посмотрела, кивком указав на главный стол. Она надеялась, он вспомнит, что некоторые пассажиры заплатили дополнительную сумму за возможность питаться за капитанским столом.

Эйдриан понимающе кивнул и снова переключил внимание на своих новых друзей.

Джеки со вздохом направилась к своему столу, покоряясь неизбежному — необходимости выслушивать любителей морских путешествий, которые в течение часа будут рассказывать о своих яхтах и о том, на скольких регатах на кубок Америки они побывали. Обычно она любила подобные разговоры. Но сегодня ее мысли весь день были заняты одним — что же сказать Эйдриану, когда на борту переполненного пассажирами судна они смогут остаться наедине хотя бы на десять минут.

После ужина Эйдриан взял из каюты свою кожаную куртку и, выйдя на палубу, окунулся в толпу веселящейся публики. В барной зоне под брезентовым навесом были протянуты гирлянды с белыми огоньками наподобие рождественских, сообщавшие окружающей обстановке нечто фантастическое. Трое матросов развлекали отдыхающих, исполняя старинные морские песни, подыгрывая себе на гармонике, а окружавшие их пассажиры ритмично хлопали в ладоши, некоторые даже танцевали.