Мы не могли разминуться - Аньес Мартен-Люган

– Где ты был? – спросила я.

Мне хотелось, чтобы он мне все рассказал, чтобы взял меня с собой в путешествие.

– За границей…

Кто бы сомневался…

– Ну-ка, ну-ка, у тебя из кабинета тоже видно море.

Я хмыкнула, продолжая прижиматься к его груди, и оглянулась на окно, выходившее на Сену. Он потянул меня к нему.

– Как-то скучновато, – скептически подмигнул он.

– Ну да, все серое. Тебе бы быстро надоело!

Он вдруг страстно поцеловал меня. Я мечтала, чтобы время остановилось, пусть он все время обнимает меня, прикасается ко мне, чтобы больше ничего меня не волновало, чтобы перестать быть собой и сделаться совсем другой, чтобы сожаления и стыд ушли из моей жизни. Остатки здравого смысла зашевелились, когда наши руки принялись забираться под одежду.

– Черт, – проворчал он. – В твоем кабинете все же как-то неудобно.

– Особенно когда надо будет из него выйти.

Прижавшись друг к другу лбами, мы обменялись последним поцелуем, после чего придали себе благопристойный вид. Но когда мы сели на диван, он крепко обнял меня, а я вцепилась в него изо всех сил.

– Когда тебе нужно к сыну?

Я мгновенно выпрямилась.

– Не бойся. Я приехал не ради знакомства с ним. Я ничего в этом не смыслю, но, по моим представлениям, такие вещи готовят.

– Да, – ответила я слабым голосом.

– Ты постепенно привыкнешь ко мне, я действовал не раздумывая, мне тебя не хватало, я хотел к тебе, потому и приехал. Пусть всего на час, но хотя бы так.

– Спасибо.

– Так что насчет Ноэ?

Вопреки бесполезности жеста я все же подняла руку с часами. Нужно было максимально соответствовать поведению мамы десятилетнего мальчика. Выдать новую ложь в очередной раз. Я полное ничтожество. Паком, со своей стороны, хоть и был непредсказуем, но вел себя безупречно, проявлял чуткость и делал ради меня заведомо непривычные для себя вещи, продвигался крайне осторожно и при этом продолжал улыбаться, хотя в глубине души ему наверняка было страшно. Подозреваю, что временами ему хотелось сбежать, но он, не поддаваясь, шел вперед вместе со мной. Во всяком случае, он признал свое желание видеть меня и готов был что-то делать ради этого. Судя по всему, такое было для него в новинку. Я пачкала то, что между нами было, тогда как он преодолевал со мной важный этап. – Я должна быть дома через двадцать минут, как раз собиралась уходить.

Он неверно истолковал мою печаль, что логично. – Обещаю объявиться пораньше, когда приеду в следующий раз.

Стоило нам выйти на улицу, Паком сжал мою ладонь. Я бы только мечтала о том, чтобы мужчина, которого я люблю, пришел за мной на работу, захотев провести вечер втроем, с Ноэ. Тем более что у этого мужчины до сих пор не было никаких привязанностей, а тут он недвусмысленно дал мне понять, что начал привыкать ко мне. Мы так и шли, держась за руки, к нашим машинам, припаркованным рядом на набережной. Я уже собралась посоветовать ему быть внимательным в дороге, когда мой взгляд зацепил вдали, за его спиной, знакомую фигуру. Я пошатнулась. Даже в гуще толпы и с закрытыми глазами я бы узнала сына. Мне захотелось упасть, умереть на месте, и пусть все прекратится, пусть закончится эта пытка. Но я не имела на это права. Почему он здесь? Ответ был очевиден: он волнуется за меня. Мой любимый мальчик хотел доставить мне удовольствие. Он иногда устраивал такой сюрприз – после ссоры, после какой-то неприятности или когда я очень уставала. Я догадывалась, что он запланировал на этот раз: мы пойдем вдвоем в магазин, а дома приготовим буррито. Этот ритуал родился, когда он был еще маленьким. Начиная с его восьмилетия “вечер буррито” стал для нас паролем, знаком, что мы намерены помириться или поднять себе настроение.

В моем мозгу включилась сирена. Судьба против меня и стремится уничтожить, как только представится случай. Какие есть варианты? Сбежать? Просто уйти как можно быстрее? Втолкнуть Пакома в его машину? Нет. Собственно, выбора у меня не осталось. Я могла только принять то, что стремительно надвигалось. Позволить земле разверзнуться у меня под ногами, и пусть бездна поглотит меня.

Ноэ приближался к нам быстрым шагом. Я все четче различала его. Мне показалось, что он никогда не был таким красивым и большим. И никогда не был так похож на своего отца в молодости. Теперь это уже вопрос секунд. Я заглянула в серые глаза Пакома, наверняка в последний раз. В последний раз разрешила себе рассмотреть его и показать, насколько он важен для меня, как сильно я его люблю. И в последний раз насладилась желанием, нежностью и трогательным страхом, написанными на его лице. Всего несколько метров. Я поднялась на цыпочки и больно придавила свои губы к его губам, сражаясь со слезами. Мои пальцы в последний раз пробежали по его груди, задержались на сердце, и я почувствовала его биение. Потом я отшатнулась и отступила на шаг. Он озадаченно вздернул брови.

– Что происходит, Рен?

– Прости меня, – прошептала я.

Он не успел произнести ни слова.

– Мама!

Паком остолбенел. Я отвернулась от него и полностью переключила внимание на сына.

– Ноэ? Откуда ты взялся?

Интересно, где я нашла силы притвориться веселой? Скорее всего, меня спас мой организм, мое нутро, приняв удар на себя.

– Хотел сделать тебе сюрприз, но…

Ноэ отвечал, игнорируя меня, уставившись на Пакома, который тряс головой, чтобы собраться с мыслями. Его лицо стало замкнутым, он силился осмыслить сцену, при которой присутствовал, и сражался с очевидностью.

– Вот, мой любимый, не ты один устроил мне сюрприз сегодня вечером. Пакома посетила та же идея.

Зрачки моего сына расширились, он стал еще внимательнее изучать стоящего напротив мужчину. Широко улыбаясь, он шагнул вперед и протянул руку:

– Я Ноэ, сын…

– Сын Рен, – с усилием выдавил Паком. – Я знаю.

Они долго жали друг другу руки, глядя в глаза. Мне снова захотелось завопить.

– Я представлял, что ты помладше.

В отличие от меня, Ноэ не различил в голосе сарказма. Я отчаянно пыталась привлечь внимание Пакома, он зыркнул на меня, и я прочитала на его лице негодование. Я взглядом умоляла Пакома ничего не говорить, промолчать. Это не его проблема, но пусть он побережет моего сына. Ноэ, преисполненный восторга и любопытства, проигнорировал нарастающее напряжение и прервал слишком долгое удушливое молчание.

– Так вы живете в Сен-Мало?

– Да, как раз собираюсь обратно.

– Ага! Уже?

Разочарование Ноэ было почти осязаемым, как и желание Пакома сбежать.

– А почему?

Паком усмехнулся:

– Твоя мама пока не собиралась нас с тобой знакомить.