Мудрость беспокойства. Как научиться слушать себя, когда сердце не на месте - Шерил Пол

В самом центре нашего тела и нашей души живет сердце. Когда мы позволяем себе оставаться в потоке наших чувств – чувствуя, как печаль накрывает нас, словно темнота, как ревность колет в уголках глаз, как гнев обжигает, словно лава, как радость гудит и смеется, – сердце становится открытым и живым, а тревога остается лишь где-то по краям.

Но чаще всего мы закупориваем наши сердца, как бутылку. Нас приучило к этому общество, которое не имеет ни малейшего понятия о том, как вести своих членов через большие и трудные чувства. А когда мы плотно закупориваем сердце, энергия чувств вынуждена находить путь наверх в виде мыслей. Путь к исцелению часто начинается тогда, когда навязчивые мысли овладевают человеком до такой степени, что он начинает чувствовать себя пленником собственного разума. Как пишет Майкл Сингер в «Душе освобожденной»:

Вместо того чтобы почувствовать скопившуюся боль, необработанную, опасную, мы прячемся в убежище мыслей. Вместо того чтобы погрузиться в тело, округлое, аморфное, мы попадаем в ловушку иллюзии, что, ответь мы на один только этот вопрос, тотчас обрели бы определенность. Таким образом, мы продолжаем следовать по пути, который начинался как защитная реакция, отступление в безопасное убежище ума, и продолжаем избегать наших чувств.

Почему мы избегаем чего-то столь естественного и необходимого для здорового образа жизни? Мы избегаем его, потому что бессознательно внимали обществу, которое с самого начала говорило нам, что наши чувства – это нечто такое, что нужно преодолевать, избегать или игнорировать и что им нет места в психике.

Когда вы будете читать следующие разделы, обратите внимание, какие чувства наполняют ваше сердце, напрягите грудную клетку, попросите их выйти через горло и рот. Если можете, позвольте боли проявиться: плачьте, пишите, танцуйте, дышите. Боль требует только одного – чтобы ее видели, слышали и знали. Когда вы движетесь навстречу к ней, а не отталкиваете ее, ваша тревога начинает трансформацию по мере вашего погружения в полноту человеческого бытия, которую мы не можем испытать, не позволив себе ощутить весь спектр эмоций. Тревога, опять же, является проходом к нам самим, вратами в наши наиболее уязвимые чувства. Тревога захватывает наше внимание, бьет в набат и предлагает нас спросить себя: «От каких чувств защищает меня тревога?» Когда мы начинаем оттаивать и чувствовать свою жизнь, тревога, выполнив свою миссию, исчезает.

Одной из странных и завораживающих особенностей тревоги является тот факт, что на самом деле это даже не чувство. Мы ощущаем проявления тревоги в нашем теле и уме, но сама тревога не является реальным чувством, вместо этого она является заменителем наиболее травмирующих чувств, которых мы слишком боимся. Я объясню вам это на примере одной истории.

Однажды много лет назад мы с моими двумя мальчиками пошли за одеждой в наш любимый комиссионный магазин, и старший сын сказал:

– Мамочка, давай посмотрим резиновые сапоги для Ашера.

– О, отличная идея, – ответила я и взяла Ашера за руку, пока мы шли к витрине. Ашер немедленно схватил пару резиновых сапог с рисунком божьей коровки, почти идентичную той, что была у его старшего брата; та тоже требовала замены. Ашер примерил их, сапоги пришлись ему впору. Мы направились к кассе, когда вдруг Эверест проворчал:

– Это нечестно, что Ашер получает новые сапоги раньше меня.

– Но ты же сам только что предложил поискать их для него! Я не понимаю, почему ты расстроен, – раздраженно сказала я.

– Потому что я не хочу, чтобы у него были новые сапоги, если у меня их нет, – он ворчал всю дорогу до кассы.

Это был классический случай братской зависти, но мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это.

Через несколько минут, когда мы ехали к следующему пункту назначения, Эверест пожаловался:

– Это нечестно, если Ашер пойдет играть к ручью в новых сапогах до того, как прибудут мои.

«Это нечестно» – фраза, которую Эверест часто повторял в своей жизни в те моменты, когда пытался контролировать внешние обстоятельства. Поначалу я пыталась переубедить его, пока не поняла, что спорить с Эго, управляемым страхом и одержимым контролем, бессмысленно. В конце концов я стала более искусной: сначала я стала называть переживаемый им в тот момент опыт, а затем перенаправляла его к его чувствам.

– Похоже, ты пытаешься контролировать себя и не позволяешь себе чувствовать зависть, – сказала я.

– А что такое зависть? – спросил Эверест.

– Это что-то вроде ревности. Ревность – это чувство того, что тебя бросили, например, когда папа играет с Ашером, а не с тобой. Зависть – это желание чего-то, что есть у кого-то другого. Очень непросто позволить себе эти чувства, – объяснила я.

– Ты имеешь в виду зеленоглазого монстра? – вдруг подал голос Ашер. – Хамфри ревновал к лягушке Ог.

Он имел в виду одну из их любимых книжных серий о хомячке Хамфри, который жил в классе. Однажды учитель принес в класс нового питомца, лягушку Ога, и все дети сходили по ней с ума.

– Да, это и есть ревность. Ее называют чудовищем, потому что она кажется такой большой, что может запросто проглотить тебя. Большинство людей, когда они чувствуют ревность или зависть, пытаются отрицать это, потому что думают, что они не должны чувствовать себя так. Но каждый иногда испытывает эти чувства. Они – часть нашей жизни. Но это действительно очень трудные чувства. Какая-то часть вас (я не стала нагружать детей термином «Эго») не верит, что вы можете справиться с таким большим чувством, и заставляет вас контролировать других людей, чтобы избежать его. Но это так не работает! Невозможно контролировать людей и обстоятельства, и требуется много сил, чтобы даже попробовать. В конце концов, гораздо легче просто позволить себе почувствовать зависть. Это просто чувство – энергия, – очень некомфортное, но оно пройдет через вас и исчезнет. Когда вы пытаетесь взять себя в руки, внутри вас все сжимается, и это чувство не может выйти наружу. Тогда оно оказывается запертым внутри вас и становится больше. Если вы позволите себе почувствовать зависть, она пройдет через вас, и в конце концов вы придете к ее приятию.