Топ-модель - Кэтрин Коултер

— Ты ведь знаешь, что у меня есть дочь? — спросила Сидни, осторожно поглядывая на сестру.

— Да, знаю. Ее зовут Мелисса. У меня даже есть ее фотография. Бабушка прислала некоторое время назад. Чудесный ребенок, и очень похожа на тебя.

— А я понятия не имела, что ты стала моделью.

Линдсей пожала плечами и легонько прикоснулась своим стаканом к стакану Сидни. При этом в нижней части живота вновь появилась ноющая боль. Сидни, вероятно, думала, что она осталась таким же ничтожеством, каким была в детстве. Разумеется, она сообщила о своей новой карьере матери и бабушке, но те, по-видимому, так и не решились передать эту новость отцу или Сидни. А может быть, они сообщили ему, но он просто не обратил внимания, как это часто бывало в прошлом. С отцом все ясно, но почему же бабушка ничего не написала Сидни?

— Я видела твою фотографию на обложке «Эль».

— Да, по словам Демоса, это был удачный снимок. Правда, какая-то женщина из этого журнала все время возмущалась формой моих ушей и вообще наговорила кучу глупостей.

— Ты работаешь с Винсентом Рафаэлем Демосом?

— Значит, ты уже слышала об этом хвастунишке? Откуда ты знаешь о нем?

— О нем знает большинство женщин из высших слоев общества. О нем и его… э-э-э… моделях, так сказать.

— Ого! Высших слоев! Теперь я понимаю, почему мне всегда казалось, что он постоянно пасется на лужайках Нью-Джерси во время аристократических вечеринок. — Линдсей весело рассмеялась, довольная своей снобистской шуткой, а Сидни неожиданно покраснела.

— Я пошутила.

— Не сомневаюсь в этом, Сидни. — Впервые в жизни Линдсей почувствовала хоть и небольшое, но все же заметное превосходство над сестрой. И это было весьма приятное чувство, просто замечательное. — Так что ты там слышала о нем и о его… э-э-э… моделях, так сказать?

Сидни еще сильнее покраснела и пожала плечами:

— Слышала о его репутации и думаю, что он ее заслужил.

— Это все происки Глена, — сказала Линдсей и тут же прикусила язык, чтобы не выболтать сестре самое главное. Немногие люди знали, что Глен является любовником Демоса. — Глен для него все: его мать, доверенное лицо, секретарь, ассистент — короче говоря, его правая и левая рука. Еще лет двенадцать назад он пришел к выводу, что слегка подмоченная репутация сыграет Демосу хорошую службу и поможет сформировать его профессиональный имидж. Но если хочешь знать правду, то Демос спит в основном со своим игрушечным пуделем по имени Йоркшир и с тремя миленькими сиамскими кошками. — «И с Гленом, конечно», — добавила она про себя. — Ну ладно, а теперь расскажи, что привело тебя в Нью-Йорк. Уж не хочешь ли ты выведать, сплю ли я с Демосом? — Она сделала паузу, а потом быстро добавила, стараясь сгладить возникшую неловкость: — Ты здесь одна?

Сидни кивнула, уловив трещину в самоуверенном тоне сестры. Сперва она показалась ей совершенно другим человеком, но это было ложное впечатление. Многие черты в ее облике и поведении остались неизменными. Она откинулась на спинку стула и добродушно улыбнулась:

— Не сомневаюсь в том, что тебя интересует мой муж. Нет, Алессандро сейчас находится в Риме. В последнее время он вообще редко бывает на своей вилле в Милане. Со мной приехали его дедушка, мать, Мелисса, ну и, конечно, вся наша прислуга. Его гнусная сестра недавно вышла замуж за какого-то греческого судовладельца и финансового магната и большую часть времени проводит на острове Крит. Кстати сказать, я тоже занимаюсь теперь семейным бизнесом и осуществляю практическое руководство их оружейной фабрикой. Можешь себе представить! Что же касается отца, то он проводит на нашей вилле почти три месяца в году, наслаждаясь общением с Мелиссой, ну и со мной, естественно. Его жена — вполне сносная женщина, но не более того. Ты же, кажется, видела ее, не правда ли? Холли — самая настоящая сучка, конечно, но с ней можно мириться, если знать, как на нее надавить. А у меня это всегда получалось великолепно. Правда, в последний раз она осталась дома. Мне кажется, что она просто ревнует отца ко мне. Знаешь, отец завел себе очередную любовницу спустя пару месяцев после женитьбы на Холли. Думаю, что он уже никогда не станет вполне добропорядочным и верным мужем. Кстати, твоя мать выяснила это почти на следующий день после свадьбы. Ты изменилась… немного.

— Я просто стала взрослой и научилась владеть собой. Знаешь, Сидни, я думаю, что он изменял не только моей матери, но и твоей тоже.

— Моя мать умерла! И тебе это хорошо известно. Он любил ее, и только ее одну, а когда она умерла, он резко изменился и пошел вразнос.

Линдсей открыла было рот, чтобы ответить ей, но потом передумала. Несколько лет назад она подслушала разговор между Лэнсфордом, их дворецким, и поварихой Дорри. Дворецкий тогда по секрету сообщил ей, что первая миссис Фокс сбежала от своего распутного мужа и поселилась где-то в Новой Зеландии, на краю света. Именно тогда Линдсей поняла, что мать Сидни не умерла, но предпочитала никогда не говорить на эту тему с сестрой. Вот и сейчас она делает вид, что ничего не знает, хотя ей наверняка все давно известно. Линдсей ухмыльнулась, вновь ощутив приятное чувство легкого превосходства над сестрой.

— Сидни, ты приехала ко мне с какой-то особой целью?

— Боже мой, Линдсей! Почему у меня должна быть какая-то особая цель? Ты же все-таки моя сестра.

— Да, но я уже двадцать три года являюсь твоей сестрой, однако раньше ты этого не замечала. Почему же сейчас ты решила навестить меня? Ведь прошло всего лишь пять лет.

Сидни напряженно молчала, медленно потягивая свое терпкое «Шардоннэ». Нескрываемый сарказм в голосе Линдсей показался ей весьма забавным, хотя и слегка настораживающим. Да, за последние пять лет она заметно поумнела и сейчас вполне остроумно пользуется этим оружием. Что же ей ответить? Надо еще немножко подразнить ее.

— Может быть, мне удастся отыскать здесь несколько свеженьких девственниц для Алессандро. Он любит каждый год снимать новый урожай. Если бы ты сейчас, например, бросилась к его ногам, он не удостоил бы тебя даже одним взглядом. Теперь ты слишком стара для него. Стара и лицом, и телом. Знаешь, что он говорил мне о тебе? Что ты через некоторое время станешь красивой женщиной. Он часто повторял эту мысль, а я смеялась в ответ, так как не могла представить себе ничего подобного. Я всегда видела тебя угловатой, неуклюжей, с худыми ногами и торчащими в разные стороны, острыми локтями. А твои волосы были настолько безобразными и неухоженными, что часто напоминали мне копну сена, развороченную сильным ветром. Но он предпочитал иметь дело именно с такой костлявой девочкой, потому что ты была девственницей. Впрочем, я не исключаю, что он захочет тебя даже сейчас. Может быть, он даже признает, что ошибался в своих оценках. При случае я спрошу его об этом.

Линдсей оцепенела от ужаса.

— Ты все еще вспоминаешь ту ночь, не так ли? — продолжала терзать ее Сидни. — В самом деле, Линдсей, что такое простой бесхитростный секс по сравнению с двумя выстрелами в своего собственного мужа? Я до сих пор помню выражение, которое застыло на его лице в тот момент. Абсолютное изумление, а затем он медленно сползает с тебя на пол. — Сидни многозначительно умолкла и пожала плечами. — Но все это было пять лет назад, дорогая. Думаю, что этого времени вполне достаточно, чтобы позабыть все неприятные ощущения. Скажу тебе откровенно, я часто сожалею о том, что плохо целилась.