Бандиты, баксы и я - Наталья Александрова

Хорошая позиция, подумала я, этак можно любое преступлениеоправдать. Впрочем, мораль — это не по моей части.

— Хорошо, забудем все, что было, и начнем новуюжизнь, — ответила я как можно более мягко, — ты не ответил — знаешьли ты кого-нибудь, кто живет в пятнадцатой квартире над тобой?

— А? Да я не знаю, я там раньше редко бывал, а зачемтебе?

— Дорогой, если не можешь мне помочь, то и не задавайлишних вопросов!

— Ну, Ира, наверное, знает, она за теткой ухаживала,пока та болела, даже жила там.

— Все у тебя Ира — и за теткой, л за матерью, несестра, а золото…

Ира явилась на зов и тут же дала полный отчет: в квартирепятнадцать жили раньше супруги средних лет по фамилии Чеботаревы, женанеожиданно умерла от инсульта, а муж, промаявшись примерно год, женился и живеттеперь у второй жены, а квартиру сдает.

— А вот интересно.., нельзя ли как-нибудь узнать уэтого.., как его… Чеботарева, кому он квартиру сдает?

— А тебе зачем? — снова завелся ненаглядный, ноИра твердо его остановила:

— Раз человек спрашивает, значит нужно!

Очень она мне нравилась, совершенно не похожа на брата —спокойная и деловая.

— Герман, — строго сказала Ира, — нынешнийтелефон Чеботарева есть у тебя в записной книжке. Помнишь, в прошлом году у нихчто-то случилось с батареей?

С трудом тогда его отыскали, он телефон свой и оставил.

Ненаглядный еще только достал записную книжку, а я ужелистала ее и дошла до буквы "Ч". Вот, Чеботарев А. Г., телефонтакой-то.

— Если нужно, я сама позвоню, — предложила Ира.

— Ладно, я телефон возьму, потом решу насчет звонка.

Иру опять позвала мать, а я, переписав телефон, рассеянноразглядывала номера.

Что это? Чепцов А., и номер…

— Герочка, — вкрадчиво проговорила я, — а этокакой Чепцов у тебя здесь записан?

— Какой Чепцов? — заворчал он. — Ах, этот…Андрей Чепцов…

— Журналист? — завопила я, не веря своемусчастью. — Откуда ты его знаешь?

— По работе, — нахмурился ненаглядный, — да яи не знаю его совсем, шапочное у нас знакомство… А зачем тебе? — завелбыло он свое, но я не дала ему договорить:

— Сейчас же рассказывай все про Чепцова! И неотвлекайся!

— Чепцов работает в газете «Накануне», — послушноначал ненаглядный, — а наша фирма заказывала им рекламу.

— Но ты же вроде рекламой не занимаешься? — влезлая.

— Верно, я занимаюсь технической стороной дела иконтролем качества, — с важностью ответил ненаглядный.

— Контролем качества чего? Что вы изготовляете? —необдуманно спросила я и наткнулась на обиженный взгляд.

— Я же тебе подробно об этом рассказывал, и не одинраз. Ты, значит, совсем меня не слушала? — Ненаглядный похож был наребенка, которого месяц обещали сводить в зоопарк и в воскресенье не повели,потому что накануне он объелся мороженого и заболел ангиной.

Разумеется, я его не слушала. Еще не хватало мне слушать оего работе! Он так много говорил, что я отключалась где-то на двадцать первойминуте.

— Так что там про Чепцова? Ближе к теме.

— Он работает в газете. А наша фирма делает фильтры дляочистки воды.

Разумеется, где и работать было ненаглядному с егоманиакальной любовью к чистоте, как не в фирме, изготовляющей фильтры! Но фирмазанимается только продажей фильтров, а делают их на заводе в Гатчине.

Услышав про Гатчину, я навострила уши.

Где-то там, рядом, собираются строить треклятый центрразвлечений. Я придвинулась поближе к своему сокровищу и нежно проворковала:

— Рассказывай, дорогой, я вся внимание.

Он поглядел с подозрением, но продолжил. Значит, фильтры этиизготовляются по специальной технологии. Туда, непосредственно в очищающийблок, добавляют, кроме угля, какую-то субстанцию, окись чего-то или двуокись(тут ненаглядный выдал длинное химическое название, но у меня в школе по химиивсегда было твердое «три»). Так вот, эту субстанцию добывают в окрестностяхГатчины, — потом очищают и так далее, получается фильтр.

И вот, журналист Чепцов узнал про фильтры, когда в их газетузаказали рекламу. Очевидно, он так же, как и я, сделал стойку при упоминанииГатчины и даже уговорил руководство фирмы, чтобы его свозили на завод, а там —и на место добычи фильтрующей субстанции. И только там он узнал, чтоместорождений этой штуки было два, но когда делали радиационный анализ, то вовтором месторождении был замечен сильный радиоактивный фон. И тогда от этого местадобычи отказались.

— Вот какие вы молодцы, все по-честному! —похвалила я.

— Ты что, это же подсудное дело — людям такие фильтрыпродавать! — возмутился ненаглядный. — Этот Чепцов долго потом всевыяснял, в архивах работал.

«Так вот как он выяснил про захоронение радиоактивныхотходов!» — сообразила я.

— Герочка, лапушка, ну какой же ты молодец, что знаешьЧепцова! — защебетала я. — Ты должен обязательно меня с нимпознакомить! Только предлог выбери какой-нибудь.., по работе, что ли. А меняпредставь, как свою сотрудницу.

— Зачем это? — ненаглядный нахмурил брови.

— Солнышко, ну пожалуйста, я тебя просто умоляю! —Я тормошила и щекотала ненаглядного и целовала за ушком. — Он мне очень,ну очень нужен по делу!

— Ну хорошо, — он не устоял перед моим напором, —завтра как раз в газету надо, новый договор составлять.

— Как я тебя люблю, бегемотик мой упитанный! — Ящелкнула его по носу.

— Больно же, — надулся ненаглядный.

— Беда, Петр Степанович.

Копылов выглядел еще более постаревшим и обессиленным. Ониопять сидели в его тесных неудобных «Жигулях». Вахромеев смотрел на референтазверем, как будто тот был виноват во всех его неприятностях.

Хотя если вдуматься, наверное, и виноват.

Это ведь он такого никчемного специалиста подобрал.

Судорожно сглотнув, шеф скрипучим голосом проговорил:

— Ну что еще?

— Убит парень наш…

— Какой еще парень? — Вахмистр побагровел: онпрекрасно понял, о ком идет речь.

— Ну, специалист, исполнитель…

— Что же это за специалист такой? — заорал Петр Степанович,но потом понизил голос, боясь привлечь внимание прохожих. — Ему платят зато, чтобы он убивал, а убивают его самого!

Копылов зашикал на шефа: хоть они и не в кабинете, но такиеслова как «убийство», произносить нельзя, да еще так громко.., кто его знает?Может, в «Жигулях» тоже давно стоит «жучок».