Тьма - Алексей Атеев

Между прочим, звание «войсковой старшина» при царизме соответствовало званию «подполковник». Каким образом Костя, никогда не служивший в вооруженных силах, столь высоко поднялся в чинах, оставалось загадкой, как и сущность большинства его деяний. Однако факт остается фактом. Войсковой старшина провел казачий сход, на котором провозгласил себя походным атаманом верхнеоральской станицы, сумел выбить помещение под правление и стал жесткой рукой наводить порядок, в основе которого стояла порка провинившихся казачьей нагайкой. Обычно экзекуцию он проводил собственноручно. Лупил за любой, даже мельчайший проступок. Пришел на сход в подпитии – получай шизделей. Пожаловалась баба (жена, по-казачьи), мол, не всю зарплату казак домой приносит – опять шиздели. Вначале подчиненные терпели, видя в наказании нечто вроде игры. Да и удары нагайкой носили скорее символический характер. Однако Костя скоро вошел во вкус и охаживал провинившихся плеточкой так, что они вопили в голос. Апофеозом стало избиение одного есаула за то, что тот якобы спер у соседа четверть самогона. После экзекуции незадачливый воришка попал в больницу, а против Кости было возбуждено уголовное дело, результатом которого явились три года колонии общего режима. Из заключения Костя вышел присмиревшим, но не сломленным. Лупить подчиненных он прекратил, но им овладела другая страсть, а именно – стремление стать политическим деятелем. Однако, как и прочие начинания, политические устремления Тимохина неизбежно терпели крах. В главы городской администрации бравый войсковой старшина не был избран ввиду неснятой судимости, в депутаты областного законодательного собрания не прошел по количеству поданных голосов, а от выборов в депутаты Государственной думы его отстранили, найдя нарушения в заполнении подписных листов.

Несмотря на вздорность характера и фанфаронство, Костя был неглупым человеком. Он прекрасно понимал: в Государственной думе без образования и связей делать нечего, областное собрание казалось ему слишком ничтожной целью, а вот стать главой города – как раз по нему.

Услышав, что Огурец серьезно ранен и вряд ли встанет с кровати в течение следующих одного-двух месяцев, Костя понял – его время настало, и решил захватить власть в Верхнеоральске.

О проходимце, выдававшем себя за чудотворца, он слышал не единожды, даже видел его издали, идущим во главе кучки местных люмпенов. Но поскольку эти люмпены ничего собой не представляли, то и их предводитель был обычной сволочью, каких Костя перевидал в достатке. История про оживление Картошкина вызвала здоровый хохот, а рассказ о событиях в церкви он счел бабьей болтовней. Но вот подробности ранения Огурца вызвали у него острое любопытство. Во-первых, непонятно было, зачем Огурец приперся в дом к Картошкину. Во-вторых, еще более непонятным оказалось поведение Васи. С какой стати он ни с того ни с сего воткнул кол в грудь своего шефа. Впрочем, Костя не стал ломать голову над всякой чепухой. Нужно было использовать момент и захватывать власть. Он немедленно созвал сход, рассказал о возникшей ситуации, о которой и так все знали, и провозгласил себя городским головой. В местную типографию была отряжена группа бойцов с наказом немедленно отпечатать обращение к горожанам, составленное самим Костей, в котором он сообщал, что власть в городе временно переходит к Казачьему кругу. Это же обращение отнесли и в местную газетку. Следующим шагом городского головы стало прибытие в присутственное место, то есть в кабинет, ранее занимаемый Огурцом. Он явился на новое место работы при всем параде, то есть в казачьей форме, золотых погонах и аксельбантах. На боку болталась шашка с позолоченным эфесом, за голенище хромового сапога была заткнута пресловутая нагайка, а на груди, словно елочные игрушки, сверкали бутафорские ордена и кресты.

Нужно отметить: Тимохин был прекрасно известен городским чиновникам. И хотя над ним откровенно посмеивались за его прожектерство и фанфаронство, а также за любовь к казачьей атрибутике и блестящим причиндалам, однако, помня его предыдущие начинания, считали личностью хотя и сумасбродной, но значительной. Узнав, что Костя провозгласил себя главой города, чиновники похихикали, позубоскалили, однако на другое утро все как один явились пред светлы очи городского головы.

Первым же приказом (или как обозвал его Костя – «указом») по городу стал указ о введении в Верхнеоральске телесных наказаний. Указ, опять же, собственноручно составленный Костей, гласил:

УКАЗ

I. В последнее время во вверенном мне городе Верхнеоральске имеют место случаи нарушения санитарной гигиены. В квартирах и домах частных граждан, а также в заведениях общественного питания в огромных количествах расплодились всяческие вредоносные животные и насекомые. Среди них встречаются крысы, мыши, клопы и даже тараканы! Всем давным-давно известно, что эти антисанитарные существа несут на своих плечах заразу эпидемий, а также вызывают желудочно-кишечные заболевания, поскольку являются переносчиками бактерий. В связи со сложившейся ситуацией ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Все силы бросить на искоренение подобной заразы.

2. К лицам, в жилье у которых обнаружатся вышеперечисленные твари, применить высшую меру социальной защиты, а именно – порку.

(При обнаружении крыс и мышей – пять ударов нагайкой главе семьи; при обнаружении клопов – десять ударов нагайкой; при обнаружении тараканов – пятнадцать ударов нагайкой.)

3. Гражданам, знающим граждан, у которых обитает вышеперечисленная мерзость, и вовремя доложившим об этом в соответствующие инстанции, выносится общественная благодарность и вручается ценный подарок (премия).

Телесные наказания должны также применяться против нарушителей общественного порядка на местах. За устроение массовых шествий, демонстраций и т. п. без разрешения властей и лично моего, за хулиганство в массовых местах и местах общего пользования, за публичное распевание нецензурных песен, частушек и произнесение призывов к свержению властей – общественная порка (по двадцать ударов нагайкой каждому нарушителю).

Городской Голова,

Походный атаман Верхнеоральской станицы, Войсковой Старшина Константин Тимохин

Костя перечитал свой первый приказ (указ) по городу и остался собой доволен. Больше всего понравилось, как он умело перескочил от борьбы с антисанитарией к борьбе с инакомыслием. Ничего не скажешь, ловко! Правда, о «даже тараканах» он уже где-то читал, однако, здраво рассудив, что данный оборот только усиливает назидательную суть приказа (указа), он успокоился.

Приказ (указ) расклеили во всех людных местах Верхнеоральска. Граждане читали его и недоумевали. По логике выходило, что пороть придется весь город, поскольку в каждом доме гнездилась какая-нибудь нечисть. Теперь нужно было определиться с первой жертвой. Тут никаких сомнений не оставалось. Именно под нее и создавался данный документ. Этой личностью, по расчетам Кости, должен был стать проходимец, мутивший в последнее время добропорядочный и законопослушный верхнеоральский народец, и от происков которого пострадал предыдущий глава города. Проходимец, насколько было известно Тимохину, обитал в доме Картошкиных.