Любимый деспот - Мила Реброва

– Всё хорошо? Ты выглядишь напряженной, – накрывая мою руку своей ладонью, спросил Осман.

Мы сидели за его рабочим столом, разбирая отчеты, когда поступил этот звонок с предложением поучаствовать в мальчишнике, будь он неладен!

– Да, просто проголодалась. Пообедаем в ресторане? – попыталась я выбросить глупые мысли из головы.

– Конечно, лапа! Что ж ты молчала! Пошли, – подхватил он меня за руку, помогая встать.

Мы молча спустились в ресторан при отеле, и, сев за уединенный столик, каждый уткнулся в свое меню.

– Как насчет овощей на гриле и курицы? Ты же помнишь про диету? – спросил меня Осман, отрываясь от меню.

– Я хочу что-нибудь вредное! – насупилась я.

– Давай так: ты закажешь овощи, а я что-нибудь вредное и поделюсь с тобой. Идет? – заговорщицки подмигнул он мне.

– Идет, – вздохнув, согласилась я, понимая, что он прав.

Врач беспокоилась о моем стремительно идущем вверх весе, поэтому прописала мне питаться исключительно нежирными и полезными блюдами, что я частенько нарушала в обход Османа. Думаю, он знал это и именно поэтому пытался сделать так, чтобы ели мы всё время вместе. Только начав вновь проводить с ним время, я вспомнила, какой он заботливый и надежный. Обида потихоньку начала уходить, но уязвленная женская гордость не давала мне так просто простить его.

– Завтра ждем дизайнера, – сделав заказ и отпустив официантку, взволнованно заговорил Осман. – Начнем с чернового ремонта и с общих штрихов, а когда узнаем пол ребенка, проработаем детали и цвет!

– Отлично. Значит, завтра у нас выходной? – пытаясь переключиться на хорошее и выбросить всё плохое из головы, спросила я.

– Да, будем обсуждать детскую и бездельничать.

– Звучит как план, – согласилась я.

Осман старается, так что единственное, что я могла сделать, это хоть немного смягчиться. В конце концов, все мы люди, и никто из нас не идеален.

– Если будет девочка, можно нарисовать замок, а если мальчик, машину. Дети любят такое, оглянуться не успеете, как они вырастут и начнут восхищаться спальней, – щебетала дизайнер, пришедшая на следующий день, рассматривая фронт предстоящих работ.

Не знаю почему, но она меня раздражала. Слова не давала вставить, щебеча и расписывая, что мы должны сделать, и совершенно не интересуясь нашим мнением. Я ненавидела такой тип людей, считающих, что они знают лучше всех, что вам надо.

– Осман, – дернула я мужа за рукав рубашки и, подождав, пока он наклонится ко мне, шепнула по-русски: – Выгони ее, пожалуйста. Мне она ну совсем не нравится.

Понимала, что веду себя по-детски, но пересилить себя не могла.

– Что ты такое говоришь, лапа? Она лучший дизайнер… – начал было Осман, недоуменно глядя на меня.

– А мне всё, равно лучший или нет, я не хочу, чтобы эта зазноба занималась комнатой нашего ребенка! Она и слова мне вставить не дает, – насупилась я, уже не волнуясь о том, что может подумать обо мне эта женщина.

– Извините, моя жена вспомнила о визите к врачу, – извиняясь улыбнулся он ей, переходя на арабский язык. – Спасибо за вашу консультацию, мой секретарь с вами свяжется.

– О, конечно, господин Хуссейн… – начала она рассыпаться в любезностях, которые я просто-напросто пропустила мимо ушей.

– Ну что такое, Ксюш? Что тебе так не понравилось? – проводив дизайнера, вернулся ко мне Осман.

– Мне всё не понравилось Осман! Считай, что у меня на нее токсикоз!

– Так не бывает, лапа, – усмехнулся Осман, садясь рядом со мной на диван и легко пересаживая меня к себе на колени.

– Эй! А-ну, пусти! Мы ведь договаривались! – начала я возмущаться подобной бесцеремонностью.

– А я держу не тебя, а своего ребенка, – ничуть не смутился этот нахал, накрывая мое небольшое пузико, как я его называла, рукой.

И черт бы его побрал за то, что делал он это настолько приятно, что меня мигом повело от повеявшей от него нежности. Сходящие с ума гормоны требовали, чтобы я уступила и привлекла его к себе. От меня требовалось лишь намекнуть, и Осман бы тут же поцеловал меня. Начал бы свои упоительные ласки, даря нам обоим невообразимое удовольствие и экстаз...

Но вредная и мстительная Ксюша, сидящая внутри, меня всё время одергивала. Сколько раз его близость почти заставляла меня сдаться, когда она поднимала свою голову и вынуждала меня отступить.

– Давай устроим вечер кино? – прервал муж мои размышления.

Муж. Чертов мозг отказывался называть его по-другому! Словно получив наконец столь желанное право на это, мое внутреннее «я» ликовало и думало об Османе только как о муже. Вот такая вот я слабая и безвольная размазня.

– Давай, – согласилась я, изо всех сил стараясь сдержать стон, когда его рука остановилась прямо под моей грудью.

– Но сначала обсудим произошедшее. Чем тебе не понравилась Эсмира? У нее лучшие проекты в городе, да и не только…

– Дело ведь не в лучшем, Осман. Она меня не слышала. Я знаю такой тип людей, да и ты, я думаю, тоже. Я хочу учувствовать в создании детской, а не просто одобрить дизайн, выбранный Эсмирой! Не понравилась она мне и все тут! – категорично заявила я.

Конечно, говорить про взгляды, бросаемые дизайнером в его сторону, я не стала. Как и о том, что ужасно позавидовала стройности и грации этой женщины. Не нужна мне рядом с собой для сравнения такая цаца. Я и так чувствовала себя бегемотом из-за прибавляющегося веса, не хватало мне только рядом подобной куклы, чтобы я чувствовала себя еще неувереннее.

Может, я и не готова была простить Османа, но и отдавать его другой женщине не намерена. То, что он проходит свое наказание, не значит, что другие женщины могут смотреть на него, как голодные кошки.

– Ну и черт с ней. Если не понравилась, найдем другую, – откинувшись на спинку кресла, притянул он меня к своей груди, обняв и уткнувшись мне в макушку.

– Осман… – запротестовала я.

– Посиди минутку, пожалуйста, лапа. Дай мне почувствовать себя. Я так соскучился по тебе, – отрывисто прошептал он, вдыхая запах моих волос.

«Я тоже соскучилась», – подумала я, но не сказала этого вслух, хватит уже того, что в глубине души, несмотря на свое нежелание, я начинала прощать его.

– Как там Глеб? – спросила я Марю.

Осман ушел на мальчишник, а я, чтобы хоть как-то занять себя, позвонила домработнице Глеба, с которой успела сдружиться за то время, что гостила у него.

– В очередной командировке. Странно, что у этого мужчины вообще бывает время появляться дома, – вздохнула она.

– Мне кажется, не находись ты там, он бы и не возвращался, – затронула я деликатную тему их взаимоотношений.