Воронихи - Кэсс Морган

– Для удовольствия, – слегка смущенно признал Мейсон.

– Значит, ты такой же ботан, как и я.

– О-о, я куда больший зубрила, чем ты, можешь мне поверить. Идем, хочу кое-что тебе показать.

Он протянул руку, чтобы помочь Виви подняться, но та колебалась. Ей очень хотелось с ним пойти, но кто знает, как Скарлетт посмотрит на прогулки с ее бойфрендом, да еще и один на один…

– Извини, – проговорил Мейсон, стушевавшись, и опустил руку вдоль тела. – До меня дошло, что ты прекрасно способна встать сама. Уроки этикета от моей мамы немного устарели.

– Нет, все нормально, – ответила Виви, быстро вскакивая на ноги. – Просто прикидывала, как у меня со свободным временем. Что ты хочешь мне показать?

Его лицо прояснилось. Девушка засомневалась, встречала ли она раньше человека, чьи эмоции настолько же легко прочесть.

– Это совсем близко. Сейчас увидишь.

Они пересекли двор и прошли по обсаженной деревьями дорожке к самой известной библиотеке Вестерли, библиотеке Хьюитта, где, если верить словам гида на ознакомительной экскурсии, которую Виви прилежно посетила, хранилась коллекция редких книг и манускриптов.

– А нам туда можно? – спросила девушка. – Экскурсовод говорил, что библиотека только для аспирантов и приезжих ученых.

– Чтобы попасть в архивы, нужно специальное разрешение, но музей открыт для посетителей, к тому же он бесплатный.

– В кампусе есть музей?

Мейсон поцокал языком и покачал головой.

– Либо тебе попался халатный экскурсовод, либо ты невнимательно слушала. Даже не знаю, какой из этих сценариев сильнее меня огорчает.

Пока они поднимались по белой мраморной лестнице к фасаду с колоннами, Виви с улыбкой разглядывала Мейсона.

– Тяжелая у тебя, наверное, жизнь, если ты так легко огорчаешься.

Мейсон положил руку на грудь.

– Ты даже не догадываешься, Деверо, насколько права.

– Откуда ты знаешь мою фамилию?

– Ты чуть не убила меня в тот же день, как приехала в кампус. Говорю же, мне приходится приглядывать за тобой из соображений общественной безопасности.

Виви подняла бровь. Во всяком случае, она надеялась, что сделала именно это. Ей пока не довелось особо преуспеть в искусстве мимики, поэтому существовала вероятность, что на ее лице просто появилась странная гримаса. Мейсон открыл дверь, и, хотя было ясно, что он сделал бы это для любой женщины, этот галантный жест вызвал у девушки приятную дрожь.

– Архивы вон там, – сказал ее спутник, указывая на двойные деревянные двери. Возле них, за богато декорированным письменным столом, сидела властная с виду седовласая дама в очках со стальной оправой. – Там хранится бо́льшая часть собрания книг. А музей – вот здесь, и там хватает места лишь для десяти процентов экспонатов. – Он с улыбкой направился прямиком к столу. – Как поживаете, госпожа Ирма? Показать наши студенческие билеты?

– Незачем, Мейсон, – ответила дама, и суровое выражение ее лица смягчилось. – Заходите.

Он провел Виви в длинную узкую комнату, уставленную витринами.

– А что это вообще за музей? – поинтересовалась девушка, переводя взгляд с инкрустированного самоцветами черепашьего панциря на старинную курительную трубку, а с нее – на предмет, судя по всему являвшийся музыкальным инструментом из слонового бивня.

– Официально он вроде бы называется Хьюиттской коллекцией диковин и редкостей, но по сути тут просто собраны странные ценные вещи, которые люди жертвовали колледжу на протяжении многих лет.

Виви сделала несколько шагов в сторону диорамы с чучелом наряженной для чаепития мыши.

– Не могу вообразить, кому пришло в голову расстаться с этой вещью.

– Тут есть и всякие классные штуки, честно. Идем, покажу тебе свой любимый экспонат.

Он быстро провел ее по центральному проходу к угловой витрине, где на красной подушечке покоилась книжечка в зеленом переплете.

Виви наклонилась и прищурилась, чтобы разобрать тисненую золотом надпись на обложке.

– Это сборник поэзии Эмили Дикинсон!

Мейсон кивнул.

– Его нашли в кармане солдата, убитого во Франции за несколько недель до окончания Первой мировой войны.

– Это очень грустно, – тихо проговорила Виви, преисполняясь жалостью к юноше, который так и не вернулся домой. – Почему эта твоя любимая вещь тут?

– Мне кажется, так здорово, что он взял в бой томик со стихами. Получается, он наверняка видел множество смертей и разрушений, но по-прежнему находил в словах красоту и смысл. Меня это вдохновляет. – По мечтательному выражению его лица было ясно, что он говорит серьезно.

– Нужно было назначить тебя экскурсоводом, – сказала Виви, возвращаясь к дружескому поддразниванию. Она боялась, что без шутливой перепалки ляпнет лишнего.

– Меня и назначили. Я один из самых популярных гидов кампуса.

– И почему я не удивлена? – спросила девушка, когда они шли к выходу. Покосившись на телефон, она увидела, сколько времени, и негромко вскрикнула: – Блин, извини, но мне надо спешить. Нам сегодня устраивают испытание на кладбище, и из-за этого у меня все планы кувырком.

– Ну да, конечно, испытание на кладбище. Девушки всегда так говорят, если хотят от меня избавиться.

– Я серьезно. Это Капповские заморочки, так что мне надо бежать. Потом увидимся?

– Очень надеюсь, что да.

Виви не смогла расшифровать выражение его лица.

Сердце девушки снова пустилось в галоп, и она быстро отвернулась, пока Мейсон не увидел, что написано на ее лице – сомнений в том, что трудностей с дешифровкой у него не будет, почему-то не возникало.

На небо набежала солидная туча, бросая на траву длинную тень. Двор опустел – никто больше не сидел на скамейках и не валялся под дубами. Виви сбежала по ступенькам, упиваясь радостным возбуждением от общения с Мейсоном.

Спеша по дорожке, которая должна была привести к главным воротам, она заметила в дальнем конце двора одинокую фигуру. Кто-то стоял там совершенно неподвижно, вперив взгляд в Виви.

Это была Гвен.

В быстро сгущавшихся сумерках она казалась почти инопланетянкой со своими темными волосами и до странности бледным лицом. В направленном на Виви взгляде читалось чувство, которого та до сих пор ни у кого не вызывала.

Чувство незамутненной и откровенной ненависти.

Скарлетт сидела в библиотеке Каппы над раскрытым учебником по психологии, но не читала его. Это помещение было у нее самым любимым в доме. Вдоль всех четырех стен от пола до потолка тянулись стеллажи со старинными книгами в кожаных обложках, некоторые из них относились к семнадцатому веку и были написаны задолго до того, как появился ковен Вороних. Вперемежку с томами на полках стояли похожие на аптекарские ящички с кристаллами, травами и пожелтевшими листками недописанных заклинаний, которые оставили сестры предыдущих поколений. На лазурно-голубом потолке красовались золотые изображения созвездий. В центре располагался компас, стороны света на котором обозначались не буквами, как обычно, а знаками стихий: огня, воздуха, воды и земли. Сидеть здесь было все равно что оказаться в прошлом: все напоминало о тех, кто бывал здесь до нее, и о том, что ее проблемы малы и преходящи перед лицом истории, перед лицом Вселенной. Именно в этом напоминании она отчаянно нуждалась в данный момент.