Доброволец - Николай Петрович Марчук

второй блок-контейнер вспучился огромным пузырем огня и дыма, взрыв был настолько мощным, что взрывной волной свернуло на бок крышу дома Степаныча. Из-под смятого фюзеляжа эмчээсовского вертолета начали выбираться люди. На хуторе воцарился филиал ада – разлетевшиеся в разные стороны огненные обломки подожгли главный дом, гостевые дома и хозяйственные постройки, досталось даже коровнику и конюшне.

Из объятого огнем дома раздались выстрелы, и боец с автоматом упал навзничь. Тут же по дому начали стрелять все, кто был при оружии и на ногах, даже «крокодил» влез, с его подвижной пулеметной установки на носу сорвалось несколько длинных очередей, и дому-пятистенку снесло часть стены.

Я поймал в прицел лежащую на земле фигуру автоматчика и плавно потянул спуск. Мимо! Тут же поправился и снова выстрелил. Есть! Попал! Пуля попала в спину, автоматчик выгнулся дугой и откатился в сторону метра на три, где и затих.

Поймал в прицел следующую цель – пулеметчика, который, расположившись за сваленными в кучу обломками бетонных блоков, стрелял по дому. Потянул спуск. Мимо! Еще раз, снова мимо! Барражирующий над хутором «крокодил» никак не давал нормально вести стрельбу. Мощные потоки воздуха от его винтов сводили на нет все мои усилия, а как корректировать огонь в таких условиях, я не знал. Но, несмотря на промахи, стрелять не переставал. Добил остатки патронов в магазине, установил новый и вновь открыл огонь.

Пулеметчика я все-таки достал, пуля вошла ему в плечо, и когда он, раненый, попытался спрятаться, добил его двумя выстрелами. После того как противник понял, что помимо засевшего в горящем доме фермера по ним еще кто-то ведет огонь, они залегли и принялись отстреливаться по всем направлениям. Подворье заволокло дымом, куда стрелять, было непонятно, поэтому я разрядил еще один магазин в «крокодила», приникшего к земле и высаживающего десант, а потом и вовсе прекратил стрельбу и начал отходить вглубь леса, туда, где был привязан конь.

Прогремел еще один взрыв, и многострадальный дом Степаныча перестал существовать, стены разметало взрывом в разные стороны. Бухнуло будь здоров!

Взобравшись на коня и уводя его подальше от горящего хутора, я думал о том, что мое участие в перестрелке было очень глупым поступком. Особой пользы я не принес, ну, застрелил пару врагов, и что? Да и не враги они, скорее всего, были, а просто служаки, которым был дан приказ, а они его старательно выполняли. Просто так получилось, что государственные интересы пересеклись с парой дюжин простых людей, живущих на отдаленном хуторе. Для государственной машины этого асфальтового катка несколько десятков простых людей – это неприметная помеха, которую переехать, вкатывая в асфальт, пустяк.

Как сложилось, пусть так и будет… Я теперь оказался один, без помощников и поддержки верных мне людей, у меня есть лошадь, оружие, припасы и кое-какое снаряжение. В лесу со всем этим я протяну в автономном режиме несколько недель, а если охотиться, то и пару месяцев. Пусть впереди зима, но мне известно, где ее можно пережить. Если меня найдут те, кто напал на хутор, значит, придется отбиваться, тут без вариантов.

Странно, но сейчас я не чувствовал особой паники и тревоги. Да, позади остались мои убитые друзья, женщина и дети, которые на краткий миг стали моей семьей, и это тяжело, но страница книги под названием «Жизнь» перевернулась, и надо писать новую…

Вдалеке раздавались выстрелы, почему-то стрельба не затихла, а наоборот, нарастала, в дело вступило сразу несколько пулеметов.

– Иваныч, вставай, у нас гости! – раздался громкий окрик Ванька, вырвавший меня из объятий сна.

Снаружи доносились звуки хаотичной стрельбы. Где-то вдалеке ревели автомобильные моторы и хлопали выстрелы разнокалиберного оружия.

– Что случилось?! – тревожно спросил я, выскакивая из палатки.

* * *

К нашей позиции на большой скорости двигалось несколько машин. Впереди, с заметным отрывом, на большой скорости несся небольшой грузовичок, за ним гнались два автомобиля побольше. Издалека, в оптику бинокля, преследователи смахивали на армейские MRAP'ы.

– Че делать-то будем?! – горячо выдохнул мне в ухо Болтун.

– Заткнись, – одернул я керчанина.

«И раз, и два, и три, и четыре!» – Я мысленно отсчитал четыре секунды, отмечая, сколько за это время проедут машины. Получалось, чуть меньше ста метров.

– Ванек, Серега – на вас пулеметы, Гарик – тебе гранатомет, я отползу поближе к фугасу, и как только пройдет первая машина, рвану заряд. Будьте готовы. Как только рванет, хреначьте по грузовикам. Серый, ты, как самый опытный, следи за легковушкой, вдруг это не наши, а турки. Понял? – распорядился я. – Только давайте без лишнего геройства, сразу накрываем огненным шквалом, закидываем гранатами. Закончились патроны – хватайте автоматы. Я полез, Серый за старшего! Сигнал к взрыву – трассер в небо!

Подхватил автомат и, низко пригибаясь, побежал вперед. В тридцати метрах был небольшой холмик, за которым расположился углубленный окопчик. В этот окопчик были выведены концы двух веревок, дергая за которые, можно было детонировать самодельный фугас. Холмик должен был прикрыть от взрывной волны. До самого заряда около пятидесяти метров. Я не специалист, но думаю, что мне ничего не будет.

Заполз на вершину бугорка и приник к окулярам бинокля. Машины двигались как привязанные друг к другу, грузовики постепенно догоняли своего младшего собрата. Из кузова грузовичка расцвел фонтан дульной вспышки, длинная автоматная очередь стеганула по морде MRAP'A, но, похоже, безрезультатно, хотя нет, грузовик немного сбавил скорость и заметно отстал.

Я еще раз засек расстояние, которое проезжал грузовичок за четыре секунды. Почему именно четыре? Да потому что столько горит запал у ручной гранаты.

Машины приближались. Когда до легковушки осталось около пятидесяти метров, я дернул обе веревки, они натянулись и тут же ослабли, показав, что предохранительные кольца выдернуты из взрывателей. Тут же скатился в низ бугра и дал короткую очередь из автомата в небо. Росчерк из трех огненных пунктиров унесся вверх. Сжался в комок, раскрыл рот и зажал ладонями уши.

Ба-бах! Мощный взрыв поднял землю, меня, как пушинку, подбросило вверх, а потом шмякнуло наземь. От скачка с головы слетел незастегнутый шлем, и я со всего размаху приложился мордой о камни, которыми был выложен бруствер окопчика. Кровь хлынула из разбитой губы и брови, а в ушах поселилась звенящая пустота.

Лежа на боку, я видел, как мимо меня, не касаясь колесами поверхности земли, пролетел грузовичок. Вслед за ним, кувыркаясь, как трусы в стиральной машинке, прогремел броневик. Бронированный грузовик со всего размаху приложился о бугорок, за которым я прятался, перемахнул через него и, соответственно, через меня. Когда эта махина пролетала