Геббельс. Портрет на фоне дневника - Елена Ржевская

12 июня 1931. Политика на мази. Раньше, чем мы думаем, мы уже окажемся у власти.

13 июня 1931. Брюнинг (рейхсканцлер) сражается за свое место. Когда Брюнинг падет, мы у цели. Катастрофа у дверей.

16 июня 1931. Двухмесячный план выполнен на 50%. В Берлине теперь больше 20 000 членов.

28 июня 1931. Народный праздник с фейерверком… Толкотня, которая не доставляет мне удовольствия. Но народ хочет на что-то поглазеть. Народ так примитивен.

30 июня 1931. Я напал на след большого заговора. СС (Гиммлер) держит здесь в Берлине бюро шпионажа, которое следит за мной. Оно запускает в свет дикие выдумки. В четверг в Мюнхене я разоблачу эту клоаку. Или я располагаю доверием Гитлера, или нет. Так я работать не стану. Гиммлер меня ненавидит. Это льстивое животное должно исчезнуть. В этом и Геринг со мной заодно. Рем очень дружелюбен. Но кто этому поверит?

Может, именно потому, что крепнет надежда на скорый захват власти и предстоит дележ постов, в этой своре авантюристов обостряются взаимная ненависть, преследования, неверные союзы и неизменное предательство друг друга.

С конца августа дневник обрывается до конца года.

1932-1933

Рукопись дневника за эти годы сохранилась лишь частично. Пробел восполняет опубликованный Геббельсом в 1934 году дневник этого же периода под названием «От «Кайзергофа» до рейхсканцелярии». «Кайзергоф» – название отеля, в котором, приезжая в Берлин, обычно останавливался Гитлер. Отель находился метрах в ста от имперской канцелярии. «От «Кайзергофа» до рейхсканцелярии» – это сквозной сюжет книги-дневника. Из своей берлинской штаб-квартиры Гитлер переходит хозяином в имперскую канцелярию – рейхсканцелярию – имперским канцлером, рейхсканцлером.

Книжный вариант дневника издатель публикует полностью. И параллельно под теми же датами – рукописный текст в отрывках, в том объеме, каким располагает. До последнего времени эти рукописные фрагменты не были известны, и тексты «Кайзергофа» (как в дальнейшем называет сокращенно издатель эту книгу) воспринимались как дословные, поденные записи в дневнике. Сейчас, сопоставляя оба варианта (книжный и рукописный оригинал из найденных нами тетрадей), видишь, что это не так. Геббельс перерабатывал дневник, пользуясь его материалом, уже в обстановке 1934-го, когда власть у нацистов. И в хронике, трактовке событий, в акцентах усилен наступательный, торжествующий, наглый тон. Появилось лицемерное восхваление нацистских деятелей, чтобы партия предстала в глазах публики монолитной, в «благородном товариществе», с образцовыми, надежными лидерами. Здесь Геббельс впервые называет преклоненно Гитлера «фюрером». В рукописных записях Гитлер по-прежнему «шеф» и не избегнул колкостей на свой счет. Так, застав Гитлера в кафе в компании с неким В. и его дочерью, Геббельс записывает: «Это и есть страсть Гитлера. Дурной вкус. Некрасивая девчонка. Влажные руки. Бр-р» (5.10.1932). В книжном варианте подобное, разумеется, опущено. Поносимому в оригинале Герингу в книжном изложении воздано как борцу, не сломленному ни на час даже смертью горячо любимой жены, не замешкавшемуся в обстоятельствах, решавших успех дела. Чтоб не уступить все же в мужестве Герингу, преодолевавшему личное горе во имя интересов партии, Геббельс пытается представить себя в сколько-то схожей ситуации. Если в рукописном дневнике о заболевшей жене сказано: «Магде гораздо лучше», то в «Кайзергофе» под той же датой – «Если потребуется операция, положение безнадежно». И на следующий день в дневнике уверенно повторено: «Магде гораздо лучше». А в «Кайзергофе»: «Сохраняется серьезная опасность для жизни». Таких передергиваний немало.

Когда книга вышла, партийная верхушка (кроме Гитлера) отнеслась к ней враждебно, усмотрев в книге лишь повод для самовосхвалений автора. Но книга имела большой успех у читателей, приобщенных к святая святых – к «политической кухне».

С теми или иными поправками этот пропагандистский вариант дневника дает представление о том, как на практике осуществлялись нацистами меры по захвату власти в той сложной обстановке в стране, в те месяцы и даже дни, что были решающими для судьбы Германии. Как утверждалось господство национал-социализма в стране.

«БЕДНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО»

Неотступна задача нацистов – не давать правительству справиться с политическим кризисом, возбуждать массы против правительства, сбрасывать один за другим неустойчивый кабинет, добиваться роспуска ослабленного рейхстага, наращивать голоса в предвыборной кампании. Разваливать республиканскую политическую систему.

10 января 1932. Кнопка у нас в руках. Фюрер добьется роспуска парламента… Народ должен выбрать. Мы уверены в победе.

12 января 1932. Эта система понимает только, когда ее бьют кулаком в нос.

13 января 1932. Господин фон Бонин бесстыдно обругал Гитлера в «8-часовом листке». Парой сфабрикованных телефонных звонков…

Подручные Геббельса угрозами, шантажом довели его до того, что он дал опровержение своим высказываниям.

14 января 1932. Весь Берлин смеется над Дон Кихотом фон Бонином, к тому же некоторые люди теперь знают, как у нас из героев делают клоунов. – А скоро будут делать покойников из тех, кто осмелится критиковать.

22 января 1932. Обсуждали с фюрером… министерство народного образования, в котором соединяется кино, радио, новые центры образования, искусство, культура и пропаганда. Революционная должность, которая будет централизована (в лице Геббельса)… Великий проект, в мире не было еще ничего подобного… Берлинская пресса невыносима. Теперь она марает в грязи нашу семейную жизнь… В Хемнице почти вся полиция националистична. Бедное правительство, на каких слабых ногах оно стоит!

3 февраля 1932. В часы досуга фюрер занимается проектами нового здания партии и планом грандиозной перестройки столицы рейха.

8 февраля 1932. Вечером я говорил в отеле «Принц Альберт» перед избранным кругом… Они там не понимают… что мы в самом деле стремимся к тоталитарности государства и должны иметь всю власть.

10 февраля 1932. СА было и остается элитой партии. Они стоят надо всем. Неколебимы в верности фюреру и движению… Полицей-президент Гжешинский в речи, произнесенной в Лейпциге, требовал кнутом изгнать фюрера из Германии. Это они называют рыцарской борьбой… Увидим, кого погонят кнутом из Германии!

«ВНЕШТАТНЫЙ ПРОФЕССОР»

Подошел к концу срок полномочий президента Гинденбурга. Гитлер решил выставить свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах.

В дни падения Берлина в опустевшем бункере Гитлера оставалось немало бумаг, в основном они относились именно к этому периоду 1932 года, когда Гитлер готовился потягаться с Гинденбургом за власть. Я перевела их. Среди бумаг мне попалась директива о проведении собраний, на которых выступит с речью Гитлер. Директива из мюнхенской «частной канцелярии Адольфа Гитлера» рассылалась по стране руководителям местных нацистских групп. Было строго регламентировано все: церемониал встречи Гитлера, поведение председательствующего, размер платы за входные билеты и прочее. «Адольф Гитлер не говорит с кафедры. Кафедра поэтому убирается…», «во время речи держать наготове лед, который в случае нужды Адольф Гитлер употребляет для охлаждения рук» – это предписание живо передает, как истерически накалялся фюрер, взвинчивая зал, заражая его истерией. Председательствующему вменялось не сопровождать своим заключительным словом вечер, так как любые слова после окончания речи Адольфа Гитлера только ослабляют ее. Вменялось также пресечь попытку присутствующих затянуть по окончании речи песню «Германия» или другую, потому что обычно большинство присутствующих не знает текста песни. Председательствующий должен крикнуть «хайль!» и, прервав пение, прекратить собрание.