Опасный дом - Линвуд Баркли

Она могла бы подписать открытку «Синтия и Терри», но не стала. Ведь соболезнования от нее. От Терри она это утаила.

Винс не откликнулся на открытку, чем только порадовал ее. Но через несколько дней после переезда в квартиру Синтия увидела стоявший неподалеку старый «додж». Выходя из машины, она заметила Винса Флеминга, открывшего дверцу «доджа».

– Привет, – сказал он.

Винс похудел и поседел. Пока шел к ней, Синтия заметила, что он двигается с трудом, словно превозмогая боль.

– Винс!

– Я был тут неподалеку, гляжу – ты едешь мимо. Обрадовался, что узнал. Решил хотя бы поздороваться. Только ведь это не твой дом?

– Нет, – подтвердила Синтия. – Люблю посидеть после работы на веранде с пивом. Составишь мне компанию?

Он помялся.

– Почему нет?

Она поднялась к себе, оставила там сумочку, сбросила туфли, захватила две бутылочки и сигареты и босиком спустилась вниз. Винс ждал ее в одном из кресел, глядя на улицу. Она дала ему бутылку, уже успевшую запотеть.

– Спасибо, – кивнул он.

Синтия села, подобрав под себя ноги, и поднесла горлышко своей бутылки к губам.

– Работаешь неподалеку? – спросила она, будто перед ней был дружелюбный сосед-работяга. На самом деле если бы Винса привела сюда работа, ей следовало бы предупредить соседей о необходимости усиления бдительности.

– Нет, – ответил он. – Спасибо за открытку.

– Пожалуйста. Я увидела некролог в газете.

– Да уж… – пробормотал он.

– Она долго болела?

– Год. – Винс сделал глоток. – Ну и жара сегодня!

Синтия обмахивалась левой ладонью.

– Не то слово!

– А вы, значит, на мели? Комнату снимаете? Как вы в ней помещаетесь втроем?

– Не втроем, одна я.

– Разбежались, что ли?

– Нет, просто мне понадобилась передышка.

– Для чего?

– Передышка, и все.

– Понял. Иногда приятно пожить одной. Меньше проблем.

– Джейн по-прежнему с тобой?

Винс покачал головой:

– Нет. Живет с одним балбесом.

– С кем?

– Балбес, придурок, назови как хочешь. Музыкант. Лабает в оркестре. Мне все это не по душе. Может, я устарел. Не нравится, и все тут.

– Вы с Одри сначала поженились, а потом стали жить вместе? – спросила Синтия.

– Это разные вещи, – возразил он. – Мы были старыми знакомыми. Она уже побывала замужем. Кому какое дело, что мы делали в том возрасте?

– Может, и Джейн так думает? Мол, ее дела никого не касаются.

Винс покосился на нее:

– Я что, приехал для того, чтобы ты мне плешь проедала?

– Не знаю. А для чего?

– Уж точно не для этого. – Он долго молчал, а потом проговорил: – Я хотел извиниться.

– За что?

– Когда вы навещали меня в больнице, у меня было гадкое настроение. Наверное, я долго тянул, но уж так у меня заведено: долго не сознаюсь себе, что был не прав.

– Брось, все давно прощено и забыто.

– Черт, это оказалось проще, чем я думал. Ну, вот я тебе и открылся. Теперь выкладывай, что стряслось у вас с Терри.

– Открылся, говоришь?

– Я извинился. Ну, что ты тут делаешь?

Синтия села удобнее и проводила взглядом проезжающую машину.

– Я напустилась на Грейс. Утратила самоконтроль. Вот и отправила саму себя в ссылку.

– Ты подняла на нее руку?

– Нет, это не в моих правилах. Просто я пытаюсь контролировать каждый ее чих. Мы постоянно ссоримся.

На Винса ее слова не произвели впечатления.

– А куда родителям деваться? Как еще учить детей уму-разуму?

– Дело не только в этом. Я дошла до ручки, Винс. Удивлен?

– Ты о чем? О той истории в твоей семейке? – Он покачал головой. – С тех пор много лет прошло!

– Неужели? Мне что же, взять и от всего этого отмахнуться?

– Все рано или поздно утрясается. Нужно двигаться дальше.

Синтия недоверчиво разглядывала его.

– Тебе хорошо бы организовать собственное шоу. Доктор Фил по сравнению с тобой отдыхает.

– Опять ты за старое! – Винс вытянул ноги перед собой. Казалось, он никак не займет в кресле удобную позу. – Я вовсе не притворяюсь бездушной колодой.

– У тебя получается само собой, без всякого притворства.

– Скажешь, не надо двигаться вперед? Лучше постоянно озираться назад?

– Ну а ты? Двинулся дальше? Ты же еле выжил.

Винс еще поерзал в кресле, поглаживая живот.

– Дела идут на поправку. – Он отхлебнул пива.

Ехавший по улице «кадиллак» свернул на подъездную дорожку и затормозил. Натаниэл Брейтуэйт вылез из машины, захлопнул дверцу, отряхнул со своей одежды собачью шерсть. Наконец он подошел к дому, поднялся на крыльцо и при виде Синтии и ее гостя замедлил шаг.

– Привет! – Глядя на Винса, он кивнул.

– Добрый вечер! – откликнулась Синтия. – Познакомься, Натаниэл, это мой школьный друг Винс.

– Тачка что надо! – одобрил Винс.

– Благодарю, – улыбнулся Натаниэл.

– Всегда любил «кадиллаки»! Правда, сейчас уже не так. Их пытаются превратить в немецкие машины. Мне нравилось, когда они были огромные, длинные, с плавниками. Взять модель пятьдесят девятого года – пальчики оближешь! Длина – сразу два почтовых индекса.

Винс вытянул шею, еще раз одобрительно оглядел автомобиль и повернулся к дому. Синтия догадывалась, что у него на уме. Нарядная машина Натаниэла не соответствовала его конуре в такой старой развалине.

– Что поделываете? – осведомился Винс.

– Раньше я занимался компьютерными программами, – сказал Натаниэл.

– А теперь?

– Теперь у меня передышка.

Указывая на брюки Натаниэла, Винс заметил:

– Как я погляжу, вы не скрываете, что у вас в приятелях колли.

– Никуда не денешься.

Винс, склонив голову, ждал более вразумительного ответа. Синтия не считала уместным для себя объяснять, чем сейчас Натаниэл зарабатывает на жизнь.

– Я выгуливаю собак, – произнес тот.

– Зачем? – удивился Винс. – Хобби, что ли?

Натаниэл покачал головой и воинственно выпятил подбородок, решив отстоять свое достоинство.

– Это мое основное занятие. Днем хожу по домам и забираю чужих собак для выгула.